– Твоя дочь стала моей любовницей!
Теперь Миртиль была в его власти. Его любовь к ней и его ненависть к Мариньи великолепно гармонировали, однако Валуа все еще колебался.
К удивлению Симона Маленгра, граф уехал, почти бежал из дому, даже не взглянув на Миртиль. Ни малейшей жалости в сердце, ни намека на чуткость и деликатность – лишь кровожадная радость при мысли о том, что он держит Миртиль при себе, и всё, что ему нужно, – это лишь занести над ней руку.
Вот только Валуа теперь приходилось менять порядок действия. Прежде всего, он должен избавиться от Мариньи – это становилось для него неизбежной необходимостью. В душе графа жил страх.
Явившись в Тампль, он вызвал к себе одного из ключников и в сопровождении этого человека спустился в темницу. Валуа не знал наверняка, что хочет сделать с этой женщиной, которая добровольно согласилась занять место Миртиль, лишь смутно надеялся на то, что ему удастся получить от нее хоть какие-то сведения о душевном состоянии девушки. Граф один вошел в камеру. Увидев его, Мабель мрачно улыбнулась: она уже и не рассчитывала на то, что ей удастся побеседовать с Валуа с глазу на глаз.
– Женщина, – сказал Валуа, – я пришел поговорить с тобой о той девушке, которая должна быть на твоем месте и вместо которой ты согласилась умереть. Твоя казнь – пусть она и была отложена по прихоти короля, который желает видеть тебя у себя в Лувре – все равно состоится. Я могу лишь смягчить твои последние мгновения, избавив тебя если и не от смерти, то, по крайней мере, от страданий.
– Что вы хотите от меня услышать, Карл де Валуа?
– Я хочу, чтобы ты мне рассказала про эту Миртиль, описала ее характер, вкусы, предпочтения…
Мабель смерила Валуа долгим, насквозь пронизывающим взглядом и спросила:
– Она на свободе?.. Вы сдержали клятву, которую дали у образа Иисуса?
– Я сдержал мою клятву, – сказал Валуа.
– Она на свободе?..
– Я сдержал мою клятву, – повторил Валуа.
– Вы мне не ответили, – воскликнула Мабель и попыталась подойти на шаг ближе, но цепи были короткими, и, тяжело вздохнув, она вернулась на место, встав у стены.
– Это ты мне не ответила! – улыбнулся Валуа.
Под маской в глазах Мабель полыхнул такой огонь, что Валуа стало немного не по себе.
– Значит, Миртиль не на свободе! – прохрипела Мабель, скорее всего, говоря сама с собой. – Что ж, – продолжала она чуть громче, – я могу рассказать вам о ней; это будет для меня последним утешением. Так вот: ее характер, вкусы, предпочтения, вся Миртиль заключается в трех словах: она любит Буридана.
Валуа заскрежетал зубами.
Буридан!
О! Этого негодяя он ненавидел даже больше, чем Мариньи…
– Терпение, – сказал он громким голосом, тогда как в действительности говорил это для себя, – терпение! Казнь этого разбойника – лишь вопрос времени! Он сейчас в надежных руках…
– Ты хочешь сказать, Валуа, что Буридан находится во власти королевы, не так ли?
– Именно. Я лично присутствовал при его аресте, в Пре-о-Клер.
– Буридан бежал, – холодно промолвила Мабель.
– Бежал! – ухмыльнулся Валуа. – Да ты сошла с ума, женщина. Впрочем, речь сейчас не об этом…
– Буридан освободит Миртиль, которую ты, клятвопреступник, удерживаешь у себя, несмотря на данное слово…
– О! Так ты и в самом деле колдунья?.. – пробормотал Валуа, попятившись.
– Буридан женится на Миртиль, – закончила Мабель.
– Ты ошибаешься, женщина! – произнес Валуа дрожащим как от ярости, так и от страха голосом. – Если этот твой Буридан сейчас на свободе, во что я не верю, сержанты прево быстро его арестуют. И раз уж твоя проклятая наука дала тебе понять, что я приберег девушку для себя, загляни в будущее, колдунья, посмотри в те дьявольские зеркала, что позволяют тебе видеть ближайшие события, и ты увидишь Буридана повешенным, а Миртиль – в моих объятиях…
– Ты отпустишь Миртиль на свободу, – сказала Мабель все с той же холодностью, что так раздражала и пугала Валуа.
Громко рассмеявшись, он направился к двери.
– Ты будешь вынужден мне повиноваться! – вскричала Мабель. – Так как я имею право тебе приказывать, Карл де Валуа; поскольку явилась я не из преисподней, а была послана сюда карающим Господом! Смотри же!..
Валуа обернулся: колдунья была уже без маски. На мгновение он лишился дара речи.
– Кто ты? – сдавленным голосом прошептал он наконец. – Где я видел твое лицо?.. Где я видел эти глаза, что пронзают меня до глубины души?.. О!.. Я узнал тебя, узнал!.. Ты – Анна де Драман!..
Едва не обезумев от ужаса, граф почувствовал, что у него подкашиваются ноги, и прислонился к стене.