Наверное, королева Наваррская была бы изрядно удивлена, узнав, что спустя 400 лет ее секретное послание Филиппу II будут читать на русском языке… [157]
Письмо Маргариты де Валуа Филиппу II
Господин мой брат, даже выпавшие на меня несчастья и происки моих недругов, с которыми я столкнулась, не смогут помешать мне исполнять мой долг — продолжать смиренно благодарить Вас за те блага, которые я от Вас получила, и в письмах моих заверять Вас, насколько мне доставило радость и удовольствие то, что Вам угодно было мне написать [727]; а дела мои, даже сверх моего главного обязательства, теперь навсегда связаны и полностью посвящены Вашей службе и почитанию, для чего нужна сила духа, слуги и способы достижения успеха, - именно так я понимаю счастье быть Вам полезной, и каковое желание, заверяю Вас, я сохраню навеки.
Вместе с тем я хотела бы оправдать себя, ибо опрометчивость господина де Дюра и хитрость моих врагов соблазнили его покинуть меня, удержав при себе все средства, которые Вам угодно было ему доверить [728]. И, так как одна ошибка порождает другую, побуждаемый моими недругами по наущению маршала де Бирона (человека двуличного и полностью преданного еретикам) [729],он решил, что наиболее удобным делом для него является дальнейшее обогащение. Скупость и отчаяние от первой ошибки вселили в его сердце измену и желание захватить [замок] Карла, где я находилась, и меня саму, о чем я также была извещена своими людьми. Видя, что его замысел раскрыт, он бежал, захватив с собой шифры и ключи к документам, выданные ему во время его поездки, чтобы писать Вам [730]. Это ввергло меня в крайнее огорчение, не столько из-за опасения, что Дюра передаст их за вознаграждение (что и произошло) королю моему брату, зная о желании последнего преследовать меня, сколько из-за слухов о моей пострадавшей репутации, представляющих меня неблагодарной и преданной Вашей службе только на словах.
К тому моменту я уже испытала самую большую досаду, поскольку из-за промедления Дюра я потеряла Ажен (а вместе с Аженом — возможность противодействовать миру, заключенному с таким ущербом для Вас, хотя, если бы у меня тогда были средства, я без труда смогла бы это сделать, [158]владея землями [Аженского графства] и располагая людьми, которые были преданы мне)[731], и если у меня до недавнего и оставалась какая-либо надежда, что дурные и пагубные замыслы наших врагов не смогут исполниться, а переговоры о мире с еретиками не состоятся, то это была надежда на армии господина де Майенна и господина де Жуайеза[732]. Названные обстоятельства, вызвавшие мою ненависть и сожаление, дали мне повод написать Вам это письмо и представить положение моих дел.
Итак, как я и предвидела, случилось то, что известие о поездке господина де Дюра вызвало гнев и страх короля моего брата, и дало ему предлог, заключив мир с Лигой, преследовать меня (говоря, что это его личное дело), потому что я решилась известить Вас о многих важных вещах. Линьерак, человек скупой и безумный, вынудил меня отдать ему замок [Карла], которым я владела и который господин де Гиз считал особенно верным (а поскольку я хорошо знала недостатки господина де Гиза, я не осмелилась, из боязни вызвать его неодобрение, просить у него помощи), и осуществил свое предательство за десять тысяч экю, которые ему пообещал и отчасти заплатил король, захватив меня и мою крепость [733]. В такой великой опасности, Господь, который никогда не покидал меня, укрепил мой дух и подсказал слова, настолько убедившие Линьерака приведенными доводами и выражениями, что он освободил меня. Я представила ему, какое огорчение принесла бы моя смерть господину де Гизу, потому что король мой брат желает моей гибели единственно с целью вновь женить принца Беарнского, дабы усилить родственные отношения в Германии, и укрепить его [Генриха Наваррского] позиции, открывая ему путь к короне Франции, - то, чему [женитьбе и обретению права наследования] господа Гизы не в силах будут помешать и что не смогут оспорить и иные католики; и тогда господин де Гиз не преминет вспомнить о его [Линьерака] роли в этом деле [734].
727
4. Письма испанского короля Маргарите не сохранились, скорее всего, она их уничтожила сама. Блага, о которых говорит королева Наваррская, это — деньги, выделенные ей Филиппом II осенью 1585 г. по ее просьбе. В марте этого года она покинула Наварру вместе со всем своим двором под предлогом празднования Пасхи и обосновалась в Ажене, центре одноименного графства, являвшегося ее приданым, и своеобразном католическом анклаве на юге Франции, где сильны были сторонники Лиги. Настоящей причиной ее отъезда из Наварры явилась все возрастающая угроза для ее жизни, поскольку отношения Генриха Наваррского с французским двором в тот момент были откровенно враждебными, к тому же он был увлечен графиней де Гиш, готовой отравить Маргариту, а король Франции и Екатерина Медичи, видя политическую бесполезность бездетной королевы Наваррской, поговаривали о монастыре. В таких обстоятельствах Маргарита объявила себя сторонницей Лиги и возобновила отношения с герцогом де Гизом, своей первой любовью, который стал ее главным союзником. Гиз также состоял в регулярной переписке с испанским королем, которого просил поддержать просьбы королевы о выделении ей денежных средств, рассчитывая, что она сможет стать важным фактором противостояния гугенотам на юге.
728
5. В августе 1585 г. Маргарита послала в Испанию за деньгами Жана де Дюрфора, виконта де Дюра, который, увы, опоздал с их доставкой, поскольку в сентябре 1585 г. королева и ее двор вынуждены были бежать из Ажена, так как из-за безденежья не было возможности оборонять город, и обосноваться в замке Карла, на границе с Овернью, также принадлежащем королеве. Неизвестно, когда Дюра вернулся из Испании, но, судя по всему, часть денег, выделенных Маргарите, он присвоил себе вместе со своей женой, придворной дамой королевы Наваррской.
729
6. Маршал де Бирон, Арман де Гонто (1524-1592), одно время являлся генеральным наместником Гиени и был личным врагом Маргариты. В 1585 г. он вновь появился на юге Франции в качестве одного из командующих королевской армией. Обвинения королевы в его адрес не беспочвенны: известно, что маршал постоянно поддерживал контакты с Генрихом Наваррским и был одним из первых, кто признал его в качестве короля Франции после убийства Генриха III.
730
7. В декабре 1585 г. чета виконтов де Дюра тайно покинула Карла и двор Маргариты, рассчитывая на милость короля Франции. Виконтесса умерла через год во время эпидемии, а виконт погиб в сражении несколько месяцев спустя.
731
8. Маргарита говорит о Немурском соглашении, заключенном в июле 1585 г. между королем Франции и герцогом де Гизом, где король признавал существование Католической Лиги и необходимость дальнейшей борьбы с гугенотами, однако обязал герцога отказаться от всех обязательств перед Филиппом II. Это соглашение, в свою очередь, ставило Маргариту в весьма неопределенное положение.
732
9. Шарль Лотарингский, герцог де Майенн (1554-1611), младший брат герцога де Гиза, после Немурского соглашения возглавил королевскую армию, действовавшую против Генриха Наваррского на юге и юго-западе Франции. Командующим второй армией был герцог Анн де Жуайез (1560-1587), один из самых преданных военачальников Генриха III.
733
10. Франсуа-Робер де Линьерак, сир де Плео (ум.1613), камер-юнкер Генриха III, королевский бальи и наместник Верхней Оверни, имел на руках приказ короля арестовать мятежную королеву Наваррскую, однако, по-видимому, колебался, боясь гнева Гизов. Получив от Маргариты драгоценности в качестве выкупа, он позволил ей и ее двору уехать, представив этот отъезд как бегство: Viennot Eliane. Marguerite de Valois. Histoire d'une femme. Histoire d'un mythe. Paris, 1993. P.167-172.
734
11. Принцем Беарнским Маргарита называет своего мужа, короля Наваррского, в угоду Филиппу II, поскольку короли Испании не признавали за домом Альбре-Бурбон права на наваррскую корону. Беарн — родовое владение предков Генриха Наваррского по линии матери, Жанны д'Альбре.
После начала мятежа королевы Наваррской и, казалось, ее окончательного разрыва с мужем, уже наследником французского трона, Генрих III и Екатерина Медичи начали искать новую принцессу королевской крови в качестве жены Генриху Наваррскому. По сути, кандидатура была одна — Кристина Лотарингская, внучка Генриха II и Екатерины Медичи, дочь Клод Французской, старшей сестры Маргариты, и герцога Карла III Лотарингского. Лотарингия тогда формально входила в состав Священной Римской империи, которую Маргарита называет Германией.