Король Карл, будучи очень осторожным от природы и всегда прислушивающимся к мнению королевы нашей матери, и как государь, ревнитель католической веры, осознав также положение вещей, незамедлительно решил согласиться с королевой-матерью и, следуя ее воле, положиться на католиков, защищая себя от гугенотов. Однако он выразил крайнее сожаление, что не в силах спасти Телиньи, Ла Ну и господина де Ларошфуко. После этого, отправившись в покои королевы-матери, он послал за господином де Гизом и другими католическими принцами и капитанами, и там [у королевы-матери] было принято решение учинить резню той же ночью – ночью на Святого Варфоломея [286]. Сразу же приступили к делу: цепи были натянуты [287], зазвонили колокола, каждый устремился в свой квартал, в соответствии с приказом, кто к адмиралу, кто к остальным гугенотам. Господин де Гиз направил к дому адмирала немецкого дворянина Бема [288], который, поднявшись в его [48] комнату, заколол его кинжалом и выбросил из окна к ногам своего господина, герцога де Гиза.
Что касается меня, то я пребывала в полном неведении всего. Я лишь видела, что все пришли в движение: гугеноты пребывали в отчаянии от покушения, а господа де Гизы перешептывались, опасаясь, что им придется отвечать за содеянное. Гугеноты считали меня подозрительной, потому что я была католичкой, а католики – потому что я была женой гугенота, короля Наваррского. Поэтому никто ничего мне не говорил вплоть до вечера, когда я присутствовала на церемонии отхода ко сну королевы моей матери. Сидя на сундуке рядом со своей сестрой герцогиней Лотарингской [289], я видела, что она крайне опечалена. Королева-мать, разговаривая с кем-то, заметила меня и сказала, что отпускает меня идти спать. Но когда я сделала реверанс, сестра взяла меня за руку и остановила. Заливаясь слезами, она произнесла: «Ради Бога, сестра, не ходите туда», и ее слова меня крайне испугали. Королева-мать обратила на это внимание и, подозвав мою сестру, не сдержала свой гнев, запретив ей что-либо мне говорить. Сестра ответила, что нет никакой надобности приносить меня в жертву, поскольку, без сомнения, если что-нибудь откроется, они [гугеноты] выместят на мне всю ненависть. Королева-мать тогда сказала, что Бог даст, ничего плохого не произойдет, и как бы то ни было, нужно, чтобы я отправлялась и не вызывала у них никаких подозрений, которые могут помешать делу. Я хорошо видела, что они [королева-мать и герцогиня Лотарингская] спорили, но не слышала их слов. Королева-мать вновь мне жестко приказала отправляться спать, а моя сестра, вся в слезах, пожелала мне спокойной ночи, не осмеливаясь что-либо добавить. Я ушла, оцепенев от страха и неизвестности, не в силах представить, чего я должна бояться.
286
24. Ночь на святого Варфоломея – с 23 на 24 августа 1572 года, соответственно, с субботы на воскресенье.
287
25. Образное выражение, означающее, что пути к отступлению закрыты. В средние века цепями на ночь перегораживали улицы городов.
288
26. На самом деле он был чехом, на службе у Гизов. Бем – прозвище, переиначенное Bohême – Чехия, Богемия. Его настоящее имя – Карел Диановиц (ум. 1575).
289
27. Клод Французская, герцогиня Лотарингская (см. выше) находилась в то время в Париже, приехав на свадьбу своей младшей сестры. Во время церемонии отхода ко сну королевы-матери, в отличие от всех остальных, Клод и Маргарита обладали привилегией сидеть в ее присутствии как дочери Франции.