Графиня де Лален не могла дождаться, когда закончится вечер и она расскажет своему мужу о добром начинании, которое она сделала во благо их дел. Их беседа состоялась той же ночью, а утром она привела ко мне своего супруга, который завел длинный разговор о справедливых основаниях, которые позволяют им избавиться от тирании короля Испании [450] (в связи с чем он никогда и не думал что-либо предпринимать против своего естественного государя, зная, что суверенитет над Фландрией принадлежит королю Франции), и представил мне способы, благодаря которым мой брат смог бы утвердиться во Фландрии. Граф де Лален обладал властью над провинцией Эно [451], которая простиралась почти до самого Брюсселя, и сожалел только о том, что область Камбрези разделяет Фландрию и Эно [452], говоря мне, как было бы хорошо склонить на нашу сторону господина д’Энши, который сопровождал меня в путешествии. Я не стала открывать ему правду о словах, услышанных от графа д’Энши, но ответила, что хочу просить его самого [Лалена] поговорить об этом с ним и что это получится у него лучше, чем у меня, ведь он и д’Энши – соседи и друзья. [109]
Я заверила его в том, что он может рассчитывать на дружбу и благоволение моего брата, если примет участие в его судьбе, используя для этого весь свой авторитет и влияние, которые будут достойной и значимой службой для человека его положения. Мы решили, что на обратном пути я остановлюсь в своих владениях в Ла Фере [453], куда также приедет мой брат, и где мы встретимся с господином де Монтиньи, братом графа де Лалена, чтобы обсудить дела.
Все то время, пока я жила в гостях, я поддерживала графа и укрепляла его устремление, чему в не меньшей степени способствовала и его жена. Настал день, когда мне нужно было покинуть это чудесное общество в Монсе, и сделано это было не без взаимного сожаления – моего и фламандских дам, а особенно графини де Лален, с которой я так подружилась и которая доверилась мне. С меня взяли обещание, что возвращаться я буду через Монс. На прощание я подарила ей колье из драгоценных камней, а ее мужу – ленту и к ней драгоценное украшение, которые были приняты с огромной благодарностью и восприняты как самые дорогие, ибо получены были от меня, кого они так полюбили.
Все дамы остались в городе, кроме мадам д’Аврек, уже уехавшей в Намюр, в котором я намеревалась переночевать. Там находились ее муж [454] и его брат, господин герцог Арсхот [455], где они проживали со времени заключения мира между королем Испании и Провинциями Фландрии [456]. Несмотря на то что они принадлежали [110] к сторонникам [Генеральных] Штатов, герцог Арсхот, старый придворный, из числа самых галантных, которых только видел двор короля Филиппа в те времена, когда король пребывал во Фландрии и в Англии [457], всегда находил удовольствие бывать при дворе подле грандов [458]. Граф де Лален со всем своим дворянством проводил меня так далеко, как смог, даже на два лье дальше собственных владений, до того момента, когда показался отряд дона Хуана. Тогда он поспешил проститься со мной, чтобы, как я уже говорила, не встречаться с испанцем. Господин д’Энши единственный поехал со мной дальше, чтобы представлять своего господина, епископа Камбре из испанской партии.
После того как это прекрасное и многочисленное окружение отправилось обратно, используя короткий путь, меня встретил дон Хуан Австрийский в сопровождении вооруженной свиты, но не более двадцати или тридцати всадников, среди которых находились сеньоры – герцог Арсхот, господин д’Аврек, маркиз де Варанбон [459] и младший Балансон, испанский губернатор Бургундского графства [460]. Последние, будучи галантными и благородными кавалерами, особенно спешили, чтобы встретить мой кортеж. Из придворных самого дона Хуана в лицо и по имени я запомнила только Людовика Гонзагу, который представился родственником герцога [111] Мантуанского [461]. Остальные же были незначительными людьми с дурной внешностью, среди которых не оказалось фламандских дворян. Дон Хуан спешился, чтобы приветствовать меня в моих носилках, которые были в приподнятом положении и открыты. Я ответила ему согласно французскому этикету, равно как герцогу Арсхоту и господину д’Авреку. После обмена несколькими учтивыми фразами он снова сел на лошадь и продолжал беседовать со мной вплоть до города, куда мы смогли прибыть только к вечеру. Это случилось потому, что из Монса я не смогла выехать вовремя: тамошние дамы не позволили мне сделать это, воспользовавшись возможностью развлекать меня в моих же носилках – более часа, я полагаю, – и находя удовольствие в объяснении значения девизов. В Намюре повсюду царил столь прекрасный порядок (в чем испанцы весьма преуспели), а город был таким освещенным, включая окна домов и лавок, заполненных светом, что, казалось, мы видим сверкание нового дня.
450
49. Королем Испании тогда был Филипп II Габсбург (1527-1598), в 1556 году наследовавший в Испании своему отцу императору Карлу V после раздела империи. Филиппу также отошли Нидерланды, Франш-Конте (Бургундское графство), Милан, Неаполь и Сицилия, все заокеанские владения Испании.
452
51. В данном случае речь идет об областях Большой Фландрии – т. е. Южных Нидерландов – Эно (Геннегау), Камбрези, и Фландрии, граничащих друг с другом.
453
52. Ла Фер – замок в Пикардии, на Северо-Востоке Франции, недалеко от фламандской границы, предоставленный во владение Маргарите Генрихом Наваррским согласно их брачному контракту.
454
53. Мужем мадам д’Аврек (см. выше) был Шарль-Филипп де Круа, маркиз д’Аврек (д’Авре, Гавре), граф де Фонтенуа (1549-1613), сын Филиппа II, герцога Арсхота, и Анны Лотарингской. Принадлежал к знатной бургундской фамилии, родился уже после смерти отца. Один из командующих армией Генеральных штатов Нидерландов. Маргарита могла с ним познакомиться в 1569 году, когда он прибыл ко французскому двору после битвы при Монконтуре, чтобы поздравить Карла IX с победой.
455
54. Филипп III де Круа, герцог Арсхот, принц де Шиме (1526-1595) – старший брат предыдущего персонажа. Член Государственного совета Нидерландов. Сыграл весьма неоднозначную роль в освободительном движении. См.: Пиренн А. Нидерландская революция. С. 177 и далее.
456
55. 12 февраля 1577 года испанский губернатор Фландрии Хуан Австрийский подписал т. н. «Вечный эдикт» с Генеральными штатами – по сути, временное мирное соглашение, которое закрепляло положение двоевластия в стране. Испанские и иностранные войска отзывались из Нидерландов.
457
56. В 1549-1550 годах Филипп, еще будучи наследником трона, впервые посетил свои фламандские владения. В 1554 году он женился на английской королеве Марии Тюдор и переехал в Лондон. В следующем году он вновь вернулся в Нидерланды, которые окончательна перешли к нему после отречения его отца. После смерти жены (1558) уехал в Испанию, которую больше не покидал.
459
58. Марк де Ри, маркиз де Варанбон (ум. 1598) – сын Жерара, сеньора де Балансона, и Луизы де Лонгви, кавалер ордена Золотого руна (1586), один из самых преданных дону Хуану фламандских дворян, губернатор провинции Гельдерн. Вскоре после прибытия во Фландрию Маргариты де Валуа был направлен Хуаном Австрийским к австрийскому императору с тем, чтобы последний воспрепятствовал набору немецких наемников в пользу Генеральных штатов Нидерландов. В 1588 году командовал бургундским корпусом в армии герцога Пармского, полководца на испанской службе.
460
59. Филибер де Ри, граф де Варе, барон де Балансон (ум. 1597) – младший брат предыдущего персонажа, губернатор Бургундского графства, иначе – Франш-Конте, восточной французской области, бывшей части Бургундского государства, которая попала под власть Австрийского дома в конце XV века наряду с Фландрией в результате династического брака.
461
60. Скорее всего, это был не Людовик, а Октавио Гонзага (Гонзаго), испанский гранд из рода герцогов Мантуанских, прибывший во Фландрию вместе с Хуаном Австрийским в ноябре 1576 года, советник Филиппа II.