Мой брат, понимая, что эти обстоятельства не способствуют его фламандским делам, желая скорее смягчить короля, чем его разгневать (чтобы добиться поддержки своего предприятия), и видя также, что Бюсси, находясь вне двора, скорее начет формирование отрядов, необходимых для его армии, послал его в свои земли, отдав соответствующий приказ [526]. Но даже после отъезда Бюсси преследование моего брата не прекратилось. Надо полагать, что главной причиной ненависти к Бюсси было то, что он служил моему брату, равно как и то, что его прекрасные личные качества вызывали огромную ревность у Можирона и других молодых [138] людей из окружения короля. Ибо с тех пор, как он уехал, они относились к моему брату с таким презрением и высокомерием, причем настолько открыто, что об этом знал весь двор. Вместе с тем мой брат от природы был довольно терпелив и осторожен и решил сносить все оскорбления ради устройства своих дел и предприятия во Фландрии, надеясь благодаря этому вскоре покинуть двор и более туда никогда не возвращаться. Это преследование и эти обиды для него всегда были очень унизительными и стыдными, и было очевидно, что в своей ненависти к нему [его недруги] всеми способами задевают и его окружение. Так, господин де Ла Шатр [527] вскорости проиграл судебную тяжбу, поскольку с недавних пор перешел на службу к моему брату, ибо король, оказавшийся во власти убеждений Можирона и Сен-Люка, друзей мадам де Сеннетер [528], сам от имени этой дамы затеял процесс против Ла Шатра. Последний почувствовал себя обиженным (надо думать), и мой брат полностью разделял его справедливое сожаление.
В эти самые дни случилась свадьба Сен-Люка [529], на которой мой брат отказался присутствовать, попросив меня сделать то же самое. Королева моя мать, которой совершенно не нравились заносчивость и выходки этих молодых дворян, и опасавшаяся, что весь этот день они будут веселиться и предаваться разгулу, а мой брат, не желающий участвовать в празднике, может пострадать от каких-либо их действий, сообщила королю о своем намерении [139] поехать пообедать в Сен-Мор [530] и пригласить с собой меня и моего брата. Это был скоромный понедельник. Мы вернулись тем же вечером, и королева моя мать начала настоятельно уговаривать брата согласиться прийти на бал, чтобы доставить удовольствие королю [531]. Но вместо того, чтобы поправить дела, все обернулось обратным образом. Ибо там находившиеся Можирон и прочие из его клики стали насмехаться над ним в выражениях столь непристойных, что как меньшее их можно было посчитать за обидные, говоря ему, что де напрасно он так старался принарядиться, так как никто не сожалеет, что его не было в послеобеденное время, и что он явился в час сумерек, чтобы слиться с ними, высмеивая также его некрасивую внешность и сложение [532]. И все это говорилось в присутствии новобрачной, которая была рядом, и настолько громко, чтобы слышно было всем. Мой брат, понимая, что это делается намеренно, дабы вынудить его ответить и таким образом поссориться с королем, удалился оттуда, переполненный досады и гнева, каких у него еще не было. После чего, посоветовавшись с господином де Ла Шатром, он решил отправиться на несколько дней на охоту, думая, что его отсутствие охладит враждебность этих молодых людей и облегчит его переговоры с королем по вопросу подготовки армии, необходимой ему для отправки во Фландрию. С этим он отправился к королеве нашей матери на [140] церемонию ее отхода ко сну, рассказав ей, что произошло на балу, от чего она пришла в огорчение, и сообщил ей о своем решении, принятом в связи с этим, каковое она нашла очень разумным. Королева пообещала ему получить на это согласие короля, а в отсутствие моего брата поспособствовать в скором времени обрести все необходимое, о чем было договорено ранее, для предприятия во Фландрии. Господин де Виллекье [533], присутствовавший при этом, был послан ею к королю с целью известить его о желании моего брата отправиться поохотиться на несколько дней – то, что ей кажется уместным, с тем, чтобы прекратить все ссоры, возникшие между герцогом Алансонским и молодыми людьми из окружения короля – Можироном, Сен-Люком, Кейлюсом и другими.
Мой брат удалился в свои покои, полагая, что разрешение на отъезд уже получено, и отдал распоряжение всем своим людям быть готовыми назавтра к выезду на охоту в Сен-Жермен, где он хотел остаться на несколько дней, чтобы загнать оленя, приказав своему обер-егермейстеру подготовить для этого собак. Он лег спать с намерением, проснувшись поутру, отправиться на охоту и ненамного отвлечься и отдохнуть от волнений двора. Господин де Виллекье тем временем отправился, согласно повелению королевы моей матери, просить о названном разрешении у короля, который поначалу согласился его дать. Но, оставшись в своем кабинете наедине только с советом Иеровоама из пяти или шести молодых людей [534], которые ему указали, что этот отъезд очень подозрителен, и внушили ему такое опасение, что король под их [141] влиянием совершил одно из самых больших своих безумств, которые случались в наше время, – он решил взять под стражу моего брата и всех главных лиц его дома. И если само это решение было неблагоразумным, то его исполнение стало нарушением приличий, поскольку король, спешно переодетый в костюм для ночного выхода, отправился к королеве нашей матери весь взволнованный, как будто повсюду протрубили тревогу и враг стоял у ворот, и сказал ей: «Итак, мадам, о чем же Вы думали, прося у меня разрешение на отъезд моего брата? Разве Вы не видите, в случае, если он уедет, какая опасность угрожает моему государству? Несомненно, под предлогом этой охоты он затевает опасное дело. Я намерен захватить его и его людей и обыскать все сундуки. Уверен, что мы обнаружим важные вещи». Короля сопровождали также господин де Лосс, капитан гвардейцев [535], и несколько шотландских стрелков.
526
5. На самом деле Бюсси остановился в Сен-Клу, недалеко от Парижа, в ожидании, что ситуация исправится к лучшему, см.: Шевалье Пьер. Генрих III. Шекспировский король. М., 1997. С. 655-657.
527
6. Клод III де Ла Шатр, барон де Мезонфор (1534-1614) происходил из старинной феодальной семьи, сын Клода II де Ла Шатра и Анны Роберте. Двоюродный брат капитана королевских гвардейцев сеньора де Нансея, спасшего Маргариту и барона де Лерана во время Варфоломеевской ночи (см. выше). В 1569 году стал губернатором Берри. Последовательно поддерживал партию Франсуа Алансонского и последовал за герцогом во Фландрию в 1578 году, после смерти которого присоединился к Лиге, затем перешел на сторону Генриха IV.
528
7. Мадам де Сеннетер (Сен-Нектер), Жанна де Лаваль (1553-1586) была женой Франсуа, графа де Сен-Нектера, фаворита Генриха III. Согласно Летуалю, она являлась «дамой, наделенной исключительной красотой, равно как самым прекрасным умом; король ее очень любил». Известно, что Генрих III сильно сожалел о ее ранней смерти и присутствовал на похоронах.
529
8. 9 февраля 1578 года Сен-Люк женился на богатой и знатной девушке – Жанне де Коссе, дочери Шарля I де Коссе, графа и маршала де Бриссака, и Шарлотты д’Эскето. По распоряжению короля свадьба праздновалась в Лувре, подобно свадьбам членов королевской семьи или высшей знати. По свидетельству современников, невеста была глупа, некрасива и горбата.
530
9. Замок на юго-востоке от Парижа (Сен-Мор-де-Фоссе), одна из любимых резиденций Екатерины Медичи.
531
10. Отсутствие на свадьбе фаворита членов королевской семьи вызвало резонанс при дворе. Летуаль пишет: «В скоромный понедельник 9 февраля Месье, брат короля, сопровождаемый своей матерью и королевой Наваррской, своей сестрой, с самого утра отправился на прогулку в Венсеннский лес и [затем] в Сен-Мор-де-Фоссе, специально, чтобы не присутствовать на бракосочетании Сен-Люка и дамуазель де Бриссак, которое в тот день проходило в Лувре с огромной пышностью, согласно воле и прямому распоряжению короля» // L’Estoile Pierre de. Registre-Journal du règne de Henri III / Éd. M. Lazard et G. Schrenck. T. 2. P. 175.
532
11. Портреты Франсуа Алансонского, сделанные разными мастерами и в разное время, вовсе не представляют его безобразным. На самом деле все последние Валуа – братья и сестры – отличались приятной наружностью и даже красотой и были очень похожи друг на друга. Не был исключением и младший Франсуа, однако в 1569 году герцог переболел оспой, которая оставила следы на лице. Многие иностранные послы в Париже отмечали, что по сравнению с высоким и статным Генрихом III герцог Алансонский был небольшого роста. См. Дополнительные материалы {4}
533
12. Рене де Виллекье, барон де Клерво (ок. 1520-1590) – первый камер-юнкер короля, губернатор Парижа, кавалер ордена Святого духа (1578). Сопровождал Генриха Анжуйского в Польшу, где занимал должность главного распорядителя двора. Одновременно числился гардеробмейстером герцога Алансонского. Известно, что Екатерина Медичи часто пользовалась его советами и поручала дипломатические миссии. Прославился тем, что в сентябре 1577 года во время пребывания короля в Пуатье (и находясь в его доме) из ревности убил свою беременную жену Франсуазу де Ла Марк (заодно и ее горничную), однако получил прощение Генриха III. См.: Брантом. Галантные дамы. Пер. И. Я. Волевич, Г. Р. Зингера. М., 1998. С. 26, 113.
534
13. Говоря о ветхозаветном Иеровоаме, Маргарита явно имеет в виду Ровоама царя Иудейского, сына и наследника царя Соломона, противником которого как раз и был военачальник Иеровоам. Последний осуществил раскол Иудеи, став царем 10 колен, царем Израильским. Случилось это потому, что Ровоам «пренебрег совет старцев, что они советовали ему; и советовался с молодыми людьми, которые выросли вместе с ним и которые предстояли пред ним» (Ветхий Завет. Третья Книга Царств. Гл. 12, 8).