- Пали смертью храбрых в пустынях Синая.
Пустынях, потому что ничего там не нашли, и даже Гроба Господня, а значит это действительно была Пустыня.
- Спасибо за намек, - ответила обладательница наследственного мерседеса, правда, напополам с Гусарской Балладой.
И грохнув Дядю Ваню села за стол вместе...
- Кто это?
И скоро все его узнали, но так-то сомневались:
- Неужели Дядя Ваня был в прошлой жизни:
- Смоктуновским?!
- Кто еще хочет сесть в первом ряду у бара, где раньше были кабинки для желающих тут же уединиться посетителей? - спросил маэстро Дима, - а теперь это место для покойников. Шучу: на балу они будут живыми.
Знак молчания.
Но через некоторое время, прошло не меньше пяти секунд, Грейс Келли почти одновременно с Рэдисон Славянской шагнули вперед, как будто шли в последний бой, хотя и не как Александр Матросов, но в качестве его прикрытия - подстраховки:
- Точно:
- Я!
- Я!
- Я! Геракл, - поддакнул - пошутил Диман, - или этот, как его там:
- Прометей перед Зевсом, пославшим коршуна пощупать его мышцы, а заодно и попробовать печень:
- Желтухи ишшо нэт?
- Это был Спартак, - сказал Войнич.
- Правда? - и добавил:
- Есть еще одно, тринадцатое место для Спартака специально. Ибо остальные - как опоздавшие, правда из-за вас, тугодумов - будут подсаживаться за столики, как:
- Бомжи, - сказала Тетя.
- Да какие бомжи, что вы все лезете со своими бомжами.
- Первый раз сказала, - обиженно ответила Тетя, - да и то я имела только тех бомжей, кто раньше слушал Битлз и Пинк Флойд.
- А как кто? - поспешила на выручку подруге Мотя.
- Просто, как люди, хотя и были званы, но опоздали, а так как не по своей вине, то, да, но пусть немнохго заплатят швейцару на дверях, чтобы ясно было:
- Они еще живы, - и должны подчиняться регламенту, несмотря даже на его отсутствие.
- Это примерно, как жильцы должны заселяться в квартиры, которые, как обычно, к Новому Году так и не успели им сдать.
- Да, - ответил Дима, - похоже. - Но!
Но, что не достижимо для живого, для мертвого имеет смысл попытаться осу-осусес-осуществить.
- Это невозможно, - сказала Соломенная Шляпка, немного придя в себя, как Раскольников, в том смысле, что, да:
- А вот теперь я вспомнил, что никогда никого не убивал.
Но тут же сама и спрыгнула с барной стойки за четвертый стол.
Оставалось еще три места за этим четвертым столом, но Дима сказал, что даже он не может додуматься до числа пятнадцать, как общепринятого в высшем масонском обществе, поэтому:
- Кому-то придется постоять.
Далее, кому не хватило места, несмотря на то, что одно место так и осталось свободным?
Медиум:
Поля, я предан вам душой, всегда я рад заметить разность между Онегиным и мной. Пушкин заметил Разность, которую с первого раза не заметили апостолы.
Разность между Богом и Сыном, Иисусом Христом.
Когда Иисус спросил их:
- Видели ли вы Отца Моего?
- Нет, - ответили они.
- Как же вы говорите, не видели Отца, если вы видели Меня.
Начали бить часы, и все подняли тут же наливаемые неизвестно кем бокалы, и без приказа выпили до дна.
- Как Двойное Золотое, - сказал крякнув Войнич, - давно его не пил.
- Чистый Дом Периньон, - сказала СНС и к удивлению даже чуть присевшего Плинтуса, тоже крякнула.
Дима тоже выпил, но определил точно состав коктейля Новогодний:
- Сто водки - сто шампанского.
- Жаль, я не запомнил место, где можно блевать, - сказал Машина - Олигарх, - ибо давно привык пить только Блэк Джэк двойной очистки.
- Разве ты так и не заметил, иностранец, что это и был именно он, Блэк Джэк двойной очистки? - спросил Дима.
- П-пока н-нет-т, - запнулся Машина, как почувствовал, что кайф, того:
- Что больше всего хочется в этот момент, - начал приходить в голову, и не только: - Он похлопал живот, но не свой, а сидящего рядом Зам-по-Тылу Монсоро - финдиректора, сдавшего окончательно своё второе я - Берлиоза - Дяде Ване Таганрогскому, так и сидящему, между прочим, понурив голову, за барной стойкой, как человек:
- Которого никуда не пригласили, а он даже этого не заметил.
И именно с этим чувством:
- Бездомного Берлиоза, - он встал и пошел просить милостыню - если это так можно назвать.
Ибо подходил к каждому - почти - столу, и говорил:
- Если не разрешите присесть, я выпью немного? - И обязательно добавлял: - Виски с содой, пли-и-з-з. Сеннью, сенкью, вэри матч.
- Кто это? - спросил Петр Алейников у Бориса Андреева.
- Тень Отца Гамлета.
- Хорошо, что не сам Гамлет, - ответил Петр.
- Почему? - спросила Ир Алф - американо-русская подданная. - Бывшая потенциальная любовница Дзержинского, сидящего за первым столом вместе с Казачкой - неизвестно какого происхождения, но скорее всего зашифрованного испанского - Игорем Ильинским и Людмилой Гурченко, тоже, как и многие здесь:
- Официанткой, если не с Трех, то с одного с Ми Склифософским и бывшим Воландом:
- Вокзала на троих.
- Я сам его сегодня сыграю, как мечту моего детства, где я любил петь только в жанре безысходной надежды:
- Лейся песня на просторе, не грусти, не плачь жена-а
Штурмовать далеко море посылает нас страна-а!
Нелюдимо наше море, день и ночь шумит оно
В ледяном его просторе много жертв погребено.
- Выше вал сердитый встанет, глубже бездна упадет-т, - перешла эстафета к Андрееву. А потом и к напросившейся самостоятельно на это дело казачке с первого стола:
Не светлеют небосводы, не доходит тишина-а.
И все вместе:
- Не светлеют небосводы, не приходит тишина-а-а.
- Лейся песня на просторе,
Не скучай, не плачь жена,
В роковом его просторе
Много бед погребено-о.
- Действительно, что плакать, что не плакать - толку никакого, - подняла бокал Ирина Алферова, и выпив его до дня, не постеснялась:
- Пошла танцевать с Коровьевым, которого как будто не узнала, несмотря на его треснувшее пенсне.
Два пропущенных по недопониманию Медиума. Поставлены здесь в записи:
- Почему приглашения ... ... писателей и другой творческой интеллигенции в виде ... и ...?
И оказалось, что списками приглашенных занимался не сам Кот, как новый Председатель, а назначенная им временно помощницей СНС.
Вторая запись:
- Почему Мотя здесь сидит, она не писатель и не художник.
- Она представляет большой клан.
- Какой?
- Любопытных и интересующихся.
Медиум - прямой эфир:
- Стоик всё рвался породниться с Рэдисон Славянской, но хмуро улыбающийся Олень всегда успевал первым пригласить его, и дело дошло до того, Стоик перестал ждать особого приглашения и сам бросился навстречу другу с распростертыми объятиями.
- Кто-то еще не напился, а уже вылез на танцплощадку, - сказала Тетя.
- Наоборот, кажется, он уже напился, - сказала СНС.
И парень махнул оркестру, состоящему из Михаила Маленького - гитара, Германна Майора - ударная установка, и Кота на саксофоне, но! Но чтобы его никто не узнал, как бывшего Берлиоза, и нынешнего председателя Союза Писателей, надел маску Марка Бернеса, в принципе здесь присутствующего за 4-м столом вместе с мечтой его детства Верой Шершнёвой, которая тоже была на сцене, и что самое интересное: