Выбрать главу

- Очень вкусно.

А Анатолий Папанов заявил вопреки всеобщему мнению о нем:

- Во пожил, что больше и не хочется.

Ибо мечты о строительстве новым мостов часто поворачивают сами реки:

- Не в ту степь, - что потом начинают тонуть те, для кого они строились.

И вообще, пил с Андреем Мироновым только, стоя у буфета, как делали музыканты в перерывах между прениями, точнее, наоборот:

- Когда гости уже не слушали их музыку, а начинали сами показывать себя, или обсуждать последнюю новость, подкинутую Аллой Два:

- Интересно, кто отсюда выйдет: мы или они?

После коего сообщения Плинтус даже поперхнулся костью от стейка по-Флорентийски, что даже не смог выразить свою мысль словами:

- Живыми, вы имеете в виду?

- А вполне возможно, - сказал Сори, что нам предложат поменяться с ними местами. - И несмотря на то, что добавил: - На некоторое время, - некоторые, в частности Тетя и Мотя, ушли в приличный транс, называемый в простонародии:

- Паникой.

- Если честно, я не готова, - сказала Мотя.

- Мы только подготовили курс лекций для просвещенной русскоязычной молодежи - имеется в виду, до семидесяти лет включительно - о том, что здесь в принципе дышать можно, если нас послушать и научиться этому посредством покупки некоторого количества воздуха не только для связи слов в предложении, но и абзацев, и более того:

- Можно связать между собой даже единство и борьбу противоположностей, а значит, и...

- Это значит, - завершил мысль Тети Сори, которой она испугалась сама: - Придется работать вахтовым методом.

Кто понял сразу, что с покойниками напополам - сразу, правда, не в:

- Хгроб, - как сказал поэт, - но все равно схватился за сердце, как будто напоминал ему:

- Ох, милое, ты, моё, скоро придется нам расстаться на время, правда. - И сердце отвечало:

- Действительно, страшно, как бы меня не присвоили навсегда, а ты будешь шляться по подземным мирам, как неприкаянный покойник.

Андрей Миронов так и сказал Анатолию Папанову после второй рюмки:

- Меня так любят, что, боюсь, найдутся желающие поменяться со мной местами.

- Да?

- Да.

- А меня, как думаешь, любят меньше? Ведь не зря я кричал на всю Ивановскую:

- Свободу! Свободу не только Юрию Деточкину, но более того:

- И остальные совсем не против этого вроде бы противоестественного события:

- Быть!

- Быть?

- Свободными.

И этот Юрий Деточкин, заметив, что рядом с ним:

- Что-то давно нет Соломенной Шляпки, - и увидев, что Марк Бернес и Вера Шершнёва ушли танцевать, приглашенные для компании Николаем Рыбниковым и Инной Макаровой с четвертого стола, а те в свою очередь были приглашены Борисом Андреевым и Петром Алейниковым, так как:

- Нам, одним мужикам, танцевать неудобно.

- И знаете почему? - добавил Борис Андреев: - Это не на тракторном стане вам слушать, как стучит его мотор, и гадать где полетела прокладка, и куда не туда вставлен палец.

- А что у вас стучит? - спросила Инна Макарова, - сердце?

- Да, и знаете почему? - но за друга ответил, как иногда бывало и раньше, Петр Алейников, и показал назад загнутым буквой С большим пальцем:

- Боится, что во время танца вы его прижмете.

- Чё, такой боязливый, когда встречает кого-нибудь постороннего, кроме трактора?

- Да, боится, что вы будете его просить.

- Я никогда ничего не прошу, - сказала Инна Макарова.

- Спорим на три поцелуя, что просите?

- Ладно, разбейте нас, Николай Рыбников. - Иногда приходилось прибавлять фамилию, многие покойники уже не могли помнить себя, как сказал бы Петр Первый:

- Простыми Ваньками - Встаньками, и другими Петьками и Мишками - Гришками, а только, как минимум с фамилией, хотя и обходились пока без отчества, которое, впрочем, фамилия и заменяла.

И выдал правду:

- Он боится, что во время танца вы попросите его погасить задолженность по парт-взносам.

Но она не обиделась, и с гордо поднятой головой первой пробралась сквозь теснящиеся уже столы к танцевальной площадке.

Таким образом, Иннокентий Смоктуновский, оставшись один, встал и на некоторое время присоединился к друзьям Папанову и Миронову у буфета.

- Берегись, так сказать, автомобиля, - сказал Папанов и помахал рукой Кеше, пока тот был еще далеко, где-то в трех метрах.

- Вы правы, - сказал Иннокентий, принимая от буфетчицы, которой и здесь была Алла Два - как только успевает везде, - Моцарт и Сальери находятся рядом, но в то же время...

- Они очень далеки от народа, - сказала буфетчица, и. И все увидели, что это не Алла Два, как Иннокентий подумал издалека, а Ирина Алф.

- Ну, дак, а чё, опыт-то есть, - сказал Папанов, постучав по спине Миронова, который даже не допил рюмку - поперхнулся хорошим коньяком, ибо они уже - с приходом Иннокентия - перешли с трех на пятизвездочный.

- Знаете, я думал, что смотрю на сегодняшнюю Маргариту, - сказал, объясняя своё крайнее удивление Андрей Миронов.

Иннокентий Смоктуновский подмигнул буфетчице:

- Значит, сегодня ты и будешь Маргаритой.

- Сбылась мечта Коровьева, - с улыбкой - может быть, как всегда, не очень удачно пошутила Ир Алф. - Пришлось сократить ей и имя, как человеку уже:

- Только наполовину принадлежащему к этому миру, но уже:

- Умеющему немного летать!

Они разошлись по своим местам, пообещав в скором будущем встретиться, если она, как сказал Анатолий Папанов:

- Не забудет пригласить их на Лысую Гору.

Имеется в виду, что разошелся, собственно, один только Иннокентий, а Папанов и Миронов имели свои места прямо здесь:

- Между кассой и буфетом, - где иногда пили кофе официанты и реже официантки, так как имели намного меньшую привычку пить кофе не просто так, а под писят коньяка, или сто водки, - а также музыканты в перерыве между песнями и танцами.

Тут началась какая-то суматоха.

- Выпить не дадут спокойно, - неожиданно для самой себя сказала СНС, и оглядев присутствующих хотела оправдаться:

- Я имела в виду, фанту, кока-колу или на худой конец брусничный сок напополам с ананасовым, - но решила:

- Да хрен с ним, пусть думают, что хотят, даже в том смысле, что я расстроилась после проигрыша в покер.

Оказалось, некоторые только что прибывшие через задний проход личности не могут попасть в зал.

- Почему?

- Он один, а их - дво-ое-е!

И так как мертвые не могли помочь таким же, как они покойникам, а оркестранты Михаил Маленький, Германн Майор, и Кот уже настроили инструменты, пробив дробь на ударнике, исполнив маленькое соло из Яишницы Болтуньи, и сделав такой проигрыш на саксофоне, что некоторые подумали про этого Кота тоже самое, что подумали некоторые джазисты сначала о Монахе:

- Он уверен, что с правильной стороны вставляет его в рот?

- По крайне мере, - ответил им Кот, про себя, разумеется, чтобы не отвлекаться на каждые заслуженные аплодисменты, - я играю то, что хочу, а не то, что вижу перед собой на столе, как вы, имеется в виду:

- Едите и пьете. - Кроме Тети только возможно, ибо она, мэй би, думает, что потребляет только:

- Воздух непреодолимого творческого процесса. - И, скорее всего, именно потому, что думает: