- Коньяк, с помощью которого только и можно делать вместе чувствительные для нашего сердца торты, - надо было достать хоть с:
- Того, Другого Света.
- Не нужен мне берег турецкий,
И даже Африка с ее бриликами и другими изумрудами,
Мне не нужна!
- Потому что я с вами остался, дорогие мои-и! - послышался всем голос другого, перед ним ушедшего.
- Ты больше к ней не вернешься, что ли? - спросил парня Сори, пока тот затаривался в баре на оставшиеся от прошлой жизни фунты стерлингов.
- Хочешь меня заменить? - не поворачиваясь спросил - ответил Пли, но отлично узнав по голосу Сори. И добавил:
- И да, если и мне когда-нибудь, как Чон-Кину дадут какую-нибудь премию, лучше всего - запомни - если это будет Нобелевская, как дают всем порядошным людям:
- Перешли её мне, пожалуйста, если тебе будет не очень трудно выполнить это простое поручение.
- Да, конечно, тебе будет Там хотя бы на что надеяться.
- Да - нет, так-то я счастлив, но хочется, как обычно, чего еще сверх этого, как Хеми, когда ему в Райском Саду попалась:
- Еще одна молодая рыба, - несмотря на то, что он был счастлив и с одной предыдущей.
- Да, конечно, это намного лучше, ибо одна как будто работает пионервожатой в лагере, а другая дома - одна и та же, но:
- Они же были разные-е!
И когда парень с рюкзаком, а точнее, с бумажным пакетом, битком набитым финскими брусничным и изумрудным ликерами, Белой Лошадью, Рижским Бальзамом, и Советским шампанским его же производства, но, как оказалось:
- Не совсем по той лицензии приготовленным, - двинулся в обход:
- Из банкетного зала его напугал Марк Бернес, появившись неожиданно из двери этого зальчика не более, чем на тридцать три места, как в Ноевом Ковчеге межпланетного производства, - нет, не с колотушкой, чтобы его грабануть, а наоборот со щеткой в лапе, и, что еще более удивительно, размахивая как флагом словами:
- А ты не забыл смахнуть пыль с ушей?! - и так это громовым голосом, что Пли - нет, не уронил пакет, так как знал, что без него назад могут и не пустить - но одна бутылка прорвалась через его плотное дно, но все же оно было, как сказал Булат Окуджава:
- Из бумаги, - и скорее всего, именно местного производства. Подменили на границе грузчики, а ихние пакеты потом продали:
- За деньги большим любителям импорта в магазине на Ломоноффофе Балатон.
- По крайней мере сгорело, да не всё, - успокоил его Марк.
- Нет, это была именно та бутылка коньяка Камю, которую она так просила, так просила. Так и сказала:
- Не так хорош коньяк, как огромная печать на нем.
И он горько заплакал, понял, что потерял не только ту, за кордоном, но и эту:
- В местной эмиграции, - не простят.
Но тут появились двое с бутылкой простой водки за белой головкой, и тарелочкой тонко-порезанной, правда, сырокопченой колбаски, салатом из свежих огурчиков и помидорчиков, с баночкой черный игры, как выдают передовикам производства на строительстве больших кораблей, особенно, если им предстоит радиоинтервью, или - тем более - телевизионно-художественная съемка, - и со словами, обращенным, как все кто слышал, но не видел, обращенными, не только к проигравшему это сражение Пли, но, скорее всего, и к Марку Бернесу:
- Вот как надо! - перепрыгнули через, казалось бы, неприступную для простых смертных:
- Стойку раздачи.
- Зачем ей двое? - удивился Марк Бернес.
- Один будет трактором, - зло ответил Пли, и добавил:
- Ходим мы с гитарою, но обычно:
- Парою.
- Явился, - сказала Грейс Келли, которая - никто не заметил, как - уже давно заняла его место.
Но парень сел ей на колени, как будто здесь было пустое место. И все подумали:
- Щас что-то будет.
Но он только провалился вниз.
- Так бывает? - спросила Мотя.
- Если мне когда-нибудь дадут сказать здесь слово, то я отвечу:
- Да, но не со всеми, - резюмировала СНС. И оглянувшись назад, не забыла напомнить:
- Наш, так сказать, творческий руководитель так и будет петь только свою личную песню?
Все растерялись, и не знали, что ответить, что позволило СНС выдать сакральное:
- Я прощаю его!
Глава 82
- Кого? - спросил Войнич. И пояснил свою закономерно - логичную позицию: - Того, или этого?
- Его не за что прощать, - ответил Сори, - начальника не прощают в отместку за все то, что он не сделал хорошего, а только:
- Тайно наблюдают.
Но оказалось, что она простила Плинтуса, и он выпрыгнул из подполья, как шарик из-под воды, в котором была соль, но уже растворилась, и наркота - вот она, вот она:
- Тут, как тут, сколько ее ни топи:
- Была привязана к своему шарику - креслу за столом творческой интеллигенции.
На сцену опять вышла Людмила Гурченко и спела песню:
- Тишина над Рогожской заставою
Спят деревья у сонной реки
И составы идут за составами
И кого-то сзывают гудки-и.
Подскажи - расскажи утро раннее,
Где с подругой мы счастье найдем,
Может быть, вот на этой окраине,
Возле дома, в котором живем-м.
Ее сопровождал Игорь Ильинский, он тоже хотел чё-то спеть, так как говорится:
- К сожалению, - как сказал он, - ничего нельзя.
Но тут подоспел Евгений Евстигнеев - благо его спутницы И Алф - уже довольно долго за столом на своем месте не было, - и сказал, что споет сам за маэстро Ильинского, а Гурченко пусть играет на барабане.
- Я умею только на форте, - ответила леди.
Но Игорь Ильинский сказал правильно:
- Кто умеет на барабане - тот сыграет и на трубе, имеется в виду на рояле, - и добавил, что, а:
- Наоборот, тем более.
Втроем они исполнили песню...
Гурченко на пианино, И. Ильинский - танец вприсядку и Евгений Евстигнеев на альт-тенор саксофоне Кота. И значится, изображая Аркадия Северного:
- Прости - прощай, любимая хорошая-я
Быть может дру-у-га себе найдешь.
Идут на север стада огромные,
Кого ни спросишь: у всей указ.
Прости - проща-а-й-й, любимая хараша-я-я,
Прощай быть может, в последний раз.
Я помню тот Ванинский порт
И гул пароходов угрюмый
Как шли мы по трапу на бо-о-р-т-т
В холодные мрачные трюмы.
От качки стонали Зэ-Ка
Ревела стихия морская,
Вставал впереди Магадан -
Столица Калымска-а-ва Края-я.
Алла Пугачева - правда была только проездом на деревню, в Горных Альпах, к дедушке - какому неизвестно, скорее всего, уже к своему, - спела, к счастию без пляски:
- На тот большак, на перекресток
Уже не надо больше мне спешить-ь-ь.
Жить без любви, быть может просто,
Но как на свете без любви прожить?
И закончила тем, что призналась:
- На тот большая, на перекресток,
Уже не надо больше мне спешить,
Никто теперь не дарит зажигалок, а!
- А как хотелось бы сегодня-я:
- Прикурить-ь.
И завершил концерт по желанию, но без предварительных заявок слушателей - зрителей Валентин Куба:
- Раскинулось море широко