- Настоящего, - иму, - Ди сделал легкую улыбку, подражая растерянному диалекту Тети, - еще очень далеко.
И как только она засмотрелась на свой портрет:
- Вышел.
Исчезла, впрочем, и Тетя, остался только ее портрет иво работы. И поэтому когда вдруг увидела развалившего на широкой кровати толи карельской березы, как было в писательской организации организовано для СНС, толи синегальского тополя темно-коричневого цвета - из-за разности временных континуумов - плоскость и куб - как говорил Капица:
- Сразу и нельзя понять, где вы, толи в кубе, а может быть и в квадрате.
- Степу Лиходеева, которого за всё время рисования себя почти безо всего - в манере Лулуз Лотрека - даже не замечала:
- Ни сном, ни духом.
Но как только она помахала перед собой лапкой в виде веера, чтобы отогнать распускаемых Степой инертных газов - почему и инертных, что они не разгоняются простым усилием воли - то и вышла из себя, чуть не свалив:
- Уже заказанный ей передвижной столик с как-то:
- Грибочки кокот с желто-кое-где-коричневато-запеченной поверхностью только еще начавшего извергаться вулкана над Помпеей в нержавеющей кокотнице, похожей на Ноев Ковчег местного воображения - круглые ушаты для свиней - грибочки холодные отварные белые, сосиски - как принято в лучше домах Ландона до сего времени - в томате, горячие, закрытые крышкой в фарфором сине-розово-белом болванчике, как любит Молчановский и готовит для него тоже, ставшая уже не просто женой-Аннушкой, в его Дяде-Ване, но и вступившей в непримиримую битву с разным Чайханами и другими Магами-Дональдсами Их:
- Кулинарная Сеть.
Шашлык по-Карски, как из ресторана Прага - с почками-кочками и самим мясом с кулак если не Ильи Муромца, то одного из его заместителей:
- Точно.
Водку не пьем, только Наполеон в коробке: Под Тарле, или дорогущий - чтобы был настоящий, из Франции - Хеннесси, и обязательно рядом с портативным нагревательным прибором - никаких холодильников - жары не бывает! Ибо она стоит так давно, и долго столь непролазная, а:
- У нас теперь кандишэн. - Полезный для дедушек и бабушек с их бывшим когда-то кашлем, ибо работает без воды - несмотря на распространяемую в будущем песню:
- Без воды не только есть не сяду, чтобы сначала не облиться из холодного колодезного ведра как следует, но и вообще, пока будущая жена не обольет прямо в кровати - и не туды, и не сюды:
- Ни за что не встану, хотя и сплю, может быть, на полатях.
Глава 17
Тетя и попытка Финдиректора добраться до Варьете самостоятельно. Как верить в бога. Долгожданная встреча в парковом туалете. Абдула хочет выйти как-нибудь на замену по старой памяти.
Тетя зацепилась за холст последней ногой и упала прямо на сладко, хотя и не без труда, дышащего, как Фишман под нагрузкой с пятидесятью вагонами, Лиходеева.
- Ты кто? - сразу проснулся и тявкнул Степа, - из Голливуда? Манька Облигация, прости господи, Мила Йовович, хотел сказать? Меня берут в мушкетеры на роль Дартаньяна?
- Всё, хватит, ты уже задал четыре вопроса - а это здесь, - Тетя посмотрела вверх: - потолок.
Далее, она ему рассказывает, что надо:
- Сдать пост Директора Варьете Другому.
- А мы? - сразу переходит на ты Степа. - Которого зовут на самом деле Гнат - это сокращенно, а для хороших знакомых просто:
- Гранатовый браслет. - Это вы можете забыть сразу, так как информация взята из не полной версии последнего Тетиного хита:
- Брысь под Лексус, милый - 4, часть восьмая.
- Мы поедем в свадебное путешествие, но так как это пока еще тайна даже для нее самой, то и мысль эта не высказывается вслух, а проходит так это, как грозовая туча, где-то в районе ее затылка.
- У нас спецзадание, - сказала Тетя и пожалела, что парень, пожалуй, не Ким Филби, ох не бильярдист, испугается.
Но он, тем более, после Хеннесси с подогревом, согласился, правда, кажется больше от испуга, так как спросил:
- Можно я только позвоню на работу, узнаю, когда у меня съемки, и поедем.
Надеется, что у него съемки с Милой Йовович, и получить отказаться.
Нет, мил человек, твоя судьба, хоть и вилами на воде писана, но важно, что уже:
- Записана.
Медиум:
- Я знаю, вы хотите меня, как Александра Матросова, под танк положить, но, извините, не мохгу:
- Контрактум в ХГолливуде.
Какой Голливуд, подумала Тетя, но скоро поняла, что ее ввели не в полный курс этого развития сюжета. Парень на самом деле звонил в Гули.
- Я говорю, мне Голливуд, дай-те. Пожалуй-ста.
- Это Варьете.
- Странно, - сказал Степа-Игнат, - опять сообщают, что лучше звоните в Варьете, и кладут трубку, как будто заранее знают:
- Я им - не нужен!
- Да ты выпей еще хенесишку - может что изменится? - Тетя, как профессиональный фокусник, опять встала в картину, и удивилась, что:
- Даже не удивилась этому своему своеобразному желанию. - Как будто:
- Так и надо. - И поняла:
- Это, собственно, и не Гнат Машинист малого Фишмана, а точнее простой кочегарки, переименованной в иномарку с родовым именем:
- Гус-т-афф. - А рост его, как рост Одиссея при виде невидимой Афины Паллады, стал выше, плечи шире, усы - появились. Как у Буди.
- Так он же ж умер, - подумала Тетя, и потерла себе висок пальчиком одной лапки, что привело к ее падению из картины.
- Как будто сняли с крючка, - сказал этот:
- Большой друг маленького Амадеуса.
- Вы-ы-ы вернулись из стран евро Союза з хгастролей? - чуть не заикнувшись спросила подруга жены великого Электрика.
- Да, и также да, я так и останусь директором великого театра Варьете.
- Не знала, что он великий.
- П-простите, ог-говорился. Имелось, разумеется, в виду, великим директором просто театра Варьете. И да:
- Вам контрамарку, или так?
- Что т-так-к?
- Так раздевайтесь, - как говорил Михаил Козаков жене Абдулова, американке Алферовой, тогда бывшей:
- Не совсем против царских офицеров, и лиц близкого к ним звания, - хотя и работала некоторое время официанткой в американском Максиме, и лично подавала Гуся со сливами Иосифу Бродскому на Новый Год. - Чаевые?
- А зачем тогда работать?
- Ну-у, вот так, не стыдно?
- Нет, в это время - когда кладу деньги в карман - вспоминаю тех, кто торговал на рынках Гражданской Войны не только семейными трусами, имеющими в отличие от обычных, рабоче-крестьянских, кружева по краям, которые не все - надо заметить - обрывали после обмена на оные хлеба насущного, который ишшо не успели выгрести многочисленные продотряды. Ибо хлеб - не соблазнительные трусы в розово-бирюзовых тонах, как любят и до сих пор Некоторые - хотя сейчас почему-то переходят более на фиолетовые, как американский палас. Наверное, чтобы лучче в него вписаться, в случае чего.
В том смысле, что если удастся остаться. Хотя это невозможно априори, ибо:
- Вы ученый? - Нэт.
- Поэт? - Нэт.
- Писатель Синтаксиса?
- А это не одно и тоже: поэт, писатель, корректор? Так сказать: демахгогия-то общая, одна - и та же.
В Америке остаются только евреи, ибо шли туда две тыщи лет, как рванули из Земли Египетской, многие уже там, в Голливуде, а некоторые вот только ишшо доползают до этой: