Выбрать главу

До дома, в котором она квартировала, было уже недалеко, а ей хотелось ещё какое-то время поговорить с Володей. Она сама не знала зачем, но внутренний голос подсказывал ей, что она должна объяснить этому молодому человеку, кто такой Бог.

“Да, он должен знать, кто такие верующие люди, должен узнать их жизнь и стремление к добру, к искренней любви, миру и вечной жизни. Я должна ему рассказать, какой ценой обрела и сохранила веру в Бога, в Иисуса Христа и, что эту веру никогда не променяю на короткую земную жизнь в грехах”, – решила она.

Владимир с Маргаритой присели на простую, не очень чистую скамью.

Мимо них проходили редкие прохожие, иногда проезжали автомашины, гремя кузовами, но в основном никто не мешал их разговору.

– Володя, – начала Маргарита, – прости, что я тебе этого не сказала раньше, я – немка:

– Что ты говоришь, Рита! Мне трудно в это поверить, но если это даже так, то для меня большая честь иметь возможность познакомиться с настоящей немкой!

– Нет, Володя, ты ошибаешься, я не иностранка, за которую ты меня принимаешь, я немка-россиянка.

– Постой, Рита, ты начинаешь меня смешить. Знаешь, несколько лет тому назад, кажется, я ещё ходил в школу, художественная самодеятельность ставила такой спектакль, в котором один молодой мужчина отказывался жениться, и он тогда процитировал:

– :Скажите так, что я дурак, жениться не могу никак, скажите ей, что я еврей, жениться не хочу на ней: Извини, Рита, но теперь, когда ты сказала, что ты немка, мне невольно пришли в голову эти юмористические слова из спектакля.

– Возможно, но мы с тобой не в театре, Володя. Я тебе говорю правду и, конечно, не потому, что стараюсь от тебя избавиться.

– Прости, Рита, мою шутку, а тебя я слушаю с большим удовольствием.

Маргарита тоже внимательно его слушала, улыбалась, но в душе чувствовала грусть.

– Володя, я – немка, но это почти ничего не значит. Я хочу тебе сказать, что мы совершенно разные с тобой люди, что мы не подходим друг другу, и будет лучше, если мы больше не встретимся.

– Рита, почему ты так говоришь? Чем я тебе не нравлюсь, ну скажи! Поверь мне, я давно с трепетом ждал этой встречи с тобой. Я мечтал о нашем общем счастье, о взаимной любви, даже во сне видел тебя, как ты проходила мимо моего окна и улыбалась мне. Ты махала мне рукой в знак согласия на новую встречу, и я был неописуемо счастлив! Поверь мне, Рита, я люблю тебя, и если ты даже немка, то от этого ничего не изменится.

– Я верю тебе, Володя, но поверь и ты мне, что наша дальнейшая дружба, наши встречи нас очень сблизят, и тогда нам будет ещё труднее расстаться.

– А зачем мы должны расстаться, если полюбим друг друга, если почувствуем себя счастливыми?

– Володя, я верующая. У меня совершенно другие взгляды на жизнь, другие, чем у тебя, цели и интересы. Я хочу вести религиозный образ жизни, а если уж выйду замуж, то только за человека моей же веры.

– Рита, но ведь совместная супружеская жизнь протекает на этой планете под названием Земля, когда загробная, как утверждают попы и проповедники, будет протекать там, где-то на небесах. Что нам тогда мешает испытать своё счастье здесь, пока мы молоды?

– Да, Володя, можно и здесь, на земле, жить счастливо, но только с Богом, а без Него я не вижу смысла жизни. Ведь мы не можем с тобой быть счастливыми, если у нас будут разные интересы. Притом, так страшно жить, когда знаешь, что эта жизнь коротка, а впереди нас ожидают страшные муки в вечности.

Владимир терпеливо слушал. Конечно, он пока не соглашался с мнением своей собеседницы, он думал подругому о жизни и смерти, но решил выслушать Маргариту до конца. Она продолжала:

– Володя, ты когда-нибудь задумывался над словом “вечность”? А ведь её признают и коммунисты. Только они, к большому сожалению, не задумываются над смыслом этого страшного слова. А знаешь, почему? Потому что они служат сатане. Он, этот злой дух, старается всеми имеющимися средствами и способами отвлечь людей от Бога. Люди же, попадающие под его влияние, получают от него, то есть от сатаны, в награду всего лишь очень короткое удовольствие, что есть земная жизнь. Эта жизнь длится на земле восемьдесят или в крайнем случае девяносто лет. Подумай сам, Володя, что значит сто лет по сравнению с вечностью!

Ведь это ужасно и страшно, намного страшнее, чем люди способны себе представить, прожить короткое время в своё удовольствие, а затем вечно мучиться в аду! Не год, не сто лет и не миллион, а бесконечно! Какая ужасная цена за короткое, очень малозначительное удовольствие на этой грешной земле.