– Ничего, ничего, Рита, у меня тоже когда-то было такое фото, поэтому вспомнила своё прошлое. ^
– О, откуда у Вас такое фото, как оно попало к Вам?
– Рита, вот смотри, эта молодая медсестра в белом халате, которая стоит к нам боком, это – я. А больше, пожалуйста, ни о чём не спрашивай, и очень прошу, не обижайся на меня.
Сказав это, Валентина Яковлевна закрыла альбом, медленно встала из-за стола и, отодвинув стул, направилась в туалет.
“Что с ней?” – подумала Маргарита и через минуту или две очень тихо, на цыпочках, подошла к двери, чтобы подслушать. Она понимала, что это неприлично, и стыдилась, но уж очень тревожно было на душе.
В голове Маргариты всё перемешалось, она не знала, что делать. Простояв ещё какое-то время у двери, затаив дыхание, она так же тихо вернулась на прежнее место. Маргарите казалось, что Валентина Яковлевна слишком долго не выходила из туалета:
Настроение, конечно, было испорчено. “Что случилось с ней?” – мучил Маргариту тревожный вопрос. Она раскрыла ещё раз альбом и внимательно, как никогда, рассматривала каждого, кто был изображён на таинственном фото.
Когда, наконец, вернулась Валентина Яковлевна, Маргарита сразу заметила, что её подруга плакала.
– Рита, мне очень плохо, я, наверное, поеду домой, ты уж прости меня, пожалуйста, что я тебе всё испортила. Когда-нибудь ты всё узнаешь. Я поеду, ладно?
Всего полчаса тому назад две уважающие друг друга подруги сидели за одним столом, смеялись и шутили. И вдруг так внезапно для обоих всё оборвалось.
“Что же увидела эта медицинская сестра на фотографии, что так сильно её встревожило?” Маргарита не нашла ответа на свой вопрос. Она, сидя в печали и одиночестве, вдруг вспомнила сказанные Валентиной Яковлевной слова:
“:Когда в душе кроется тайна, она со временем становится тяжёлым бременем, очень хочется от неё избавиться:”
“Да, это она сказала, но ещё до того, как увидела фото, значит, что-то тяготило её ещё раньше?”
Маргарита старалась вспомнить весь их разговор, каждое сказанное и услышанное слово, но не могла найти ключа или хотя бы зацепки, указывающей на причину её волнения.
“Постой, постой, – она, кажется, дважды спросила:
“Рита, это действительно твоя мать?..”
Значит, она её узнала, ну и что? Ещё сказала, что стоящая рядом в белом халате медсестра, – она, Валентина Яковлевна. Но почему она не хотела больше говорить об этой загадочной истории?”
Сколько времени Маргарита просидела за столом со своими мыслями, она и сама не знала, только когда, наконец, подняла голову, то увидела, что за окном ночь. В комнате было почти темно, только от уличного фонаря, который висел на столбе рядом с домом, проникали в комнату лучи света.
“Надо идти на покой”, – подумала Маргарита и поднялась из-за стола. В своей вечерней молитве она с мольбой просила:
“Отец наш Небесный, если я сегодня провинилась, то прошу Тебя, будь милостив ко мне, прости мне мои грехи и помоги устоять в борьбе за справедливость и веру в Тебя! Если я не должна узнать тайны, связанной со мной или моей матерью, то освободи меня от ненужных, тяжёлых мыслей:”
Жизнь Маргариты Кран продолжалась, можно ска – , зать, без особых изменений, только в глубине души она' постоянно чувствовала непонятную ей тревогу.
Она по-прежнему старательно трудилась, больные её уважали, и даже ненавидящая её раньше Иванова перестала придираться. Возможно, поняла, что, копая яму другому, в неё можно упасть самой.
Настоящей дружбы с Владимиром не получалось. Маргарита ещё несколько раз встречала его на улице. Так, совсем случайно. Он любезно с ней разговаривал и просил разрешения навестить её на дому, но она вежливо отклоняла его просьбу со словами: “Приходи в молитвенный дом, там и встретимся”. Но этого не происходило. Как Маргарита ни старалась забыть Владимира, в душе всё же чувствовала затаённое желание встретиться с ним. Она его фактически не знала, ведь они провели вместе всего один неполный день, но и это короткое время оставило свой след в сердце двадцатилетней девушки.
После свидания Маргарита время от времени перебирала в памяти все детали их встречи. Со временем постепенно утихли эти чувства, но воспоминание всё же осталось, и это была её новая, личная проблема.
В заботах, работе и нечастых коротких радостях для Маргариты прошло ещё одно лето. Как-то в начале осени, в сентябре, в больницу поступил тяжелобольной мужчина. Такое случалось почти ежедневно и было привычным для больничного персонала, но этот больной был особый. Его сразу поместили в отдельную палату, и сам шеф больницы распорядился, чтобы её обставили всем необходимым и даже не очень нужным. Все догадались, что этот больной не простой, а “товарищ” высокого ранга. Произошло это, когда Маргарита была свободна от дежурства, и поэтому она узнала о нём только на второй день. Когда Маргарита пришла на дежурство, лечащий врач ей объяснил, каким должен быть уход, режим дня и метод лечения этого больного. Маргарита уже встречала таких особых больных. Как правило, о таких говорили шёпотом, а лично с ними только о самом необходимом.