Когда медсёстры его приподняли, и он сидел, обложенный подушками, женщинам стало жаль этого больного человека. Они уже видели в нём не грозного сотрудника КГБ, а самого обыкновенного, нуждающегося в помощи человека. Но несмотря на это, Валентина Яковлевна опустилась перед Черновым на колени и умоляюще попросила:
– Павел Семёнович, если сможете, то, пожалуйста, простите меня. Я знаю, что это нелегко для Вас, я очень виновата перед Вами и перед Марией Кран, но Бог, наш Спаситель, знает, что я желаю избавиться от своего греха.
Больной не мог говорить, он сидел, опустив голову, и всё его тело дрожало. Мария тоже плакала и не знала, что сказать и как себя вести дальше, но Маргарита с большой заботой и любовью обняла её и утешала, как могла.
Валентина Яковлевна, не дожидаясь ответа, повернулась к Марии и продолжила:
– Я прошу и вас, Мария и Маргарита, простите и вы меня!
Мария не выдержала, она медленно поднялась со стула и, сделав шаг вперёд, тоже опустилась на колени рядом с Валентиной. Она обняла её и со слезами произнесла:
– Я вижу, моя дорогая, что ты действительно просишь от чистого сердца, и прощаю тебе, потому что и мы все грешны перед Богом. Давай помолимся с тобой вместе, Валентина, попросим нашего Небесного Отца, чтобы Он нам помог преодолеть нашу трудность.
Несколько секунд в палате стояла полная тишина после чего Мария Кран произнесла слова, обращённые к Богу.
Когда Мария закончила свою молитву, женщины поднялись, чтобы занять опять места на стульях, заговорил Чернов:
– Милые вы мои, если бы вы знали, как я несчастен. Вы молитесь и получаете от Бога прощение грехов, а ведь я никогда не молился. Я натворил столько зла, столько раз провинился перед людьми и Богом, что мои грехи не могут быть прощены. Я пропащий человек! Но тебе, Валентина Яковлевна, я всё прощаю. Не только прощаю, а даже благодарен тебе за то, что ты совершила свой смелый и необычный поступок.
Если бы ты этого не сделала, то я бы никогда не поверил, что существует Бог. Теперь же я не могу не верить. Я благодарен Вам, Мария Кран, за то, что Вы со своим мужем так хорошо воспитали мою дочь.
Голос Чернова прервался, он плакал, как ребёнок, потом, стараясь успокоиться, сказал:
– Если Бог мне не простит грехов, то я хоть буду знать, что моя очень дорогая мне дочь проведёт свою вечность в лучшем мире.
Больной хотел ещё что-то сказать, но в это время открылась дверь и в палату вошёл молодой мужчина.
Чернов сразу узнал посетителя, это был его сын. Все три женщины одновременно посмотрели на молодого человека, не зная, что сказать. Его приход был неожиданным даже для больного, но и сын не мог понять, что происходило в палате его тяжелобольного отца”.
Маргариту он узнал сразу. Но что означали свечка на тумбочке и слёзы на глазах незнакомых ему женщин?
Чернов заметил растерянность сына, видел, как тот изменился в лице, и поспешил всех познакомить.
– Вот, это он, наш сын Володя, – только выдавил из себя больной и не мог больше говорить.
Маргарита смотрела на Владимира, как на привидение, широко раскрытыми глазами. Только Мария Кран не знала этого стройного юношу, но когда услышала слова Чернова: “” .это он, наш сын”, у Марии кольнуло сердце, она медленно встала и, держась обеими руками за спинку стула, пристально посмотрела на вошедшего молодого человека.
“Наш сын:”, – едва прошептали её губы, и она упала.
Когда Мария пришла в себя, она уже находилась в другой комнате.
Маргарита хлопотала возле неё, пахло лекарствами, и она увидела перед собой на тумбочке разные коробочки и бутылочки. Через минуту или две Мария всё вспомнила и, вставая с кровати, попросила: “Маргарита, проводи меня, пожалуйста, домой, я очень устала”.
Через несколько дней после того тревожного случая, в воскресенье, когда Мария собралась идти в молитвенный дом, к ней кто-то постучался. Открыв дверь, она увидела Маргариту и очень обрадовалась, но и удивилась, что та её не предупредила заранее, что обычно делала. И ещё удивило Марию, что дочь явилась не одна, а с молодым человеком. Только когда прошли в светлую комнату, Мария узнала и парня, это был тот самый, которого она видела у больного Чернова, и теперь, узнав его, сразу вспомнила слова Чернова: “Это он – наш сын:”
“О, Боже, – подумала Мария, – неужели всё это правда? Или я видела плохой сон?”
Но мысли Марии прервались звонким голосом Маргариты, у которой, как казалось, было хорошее настроение:
– Мама, мы пришли неожиданно, но надеемся, что ты нас не прогонишь.
Мария всё поняла и пригласила молодых людей сесть, а сама прошла на кухню, чтобы не показать своего волнения. Сердце матери так стучало, что она не знала, как успокоиться.