Я потянулся и встал на носочки. И первое, что бросилось в глаза, это водный канал, водный автобус и куча людей на пароме.
– Там, похоже, людей набирают на экскурсию, покататься на водном автобусе.
Ее глаза зажглись детским восторгом, и спрашивать не надо, хочет ли она, видно и без этого, что желает прокатиться.
– Хочешь?
Я знаю, что хочет, но приятно видеть её довольное личико.
– Да! – она закивала головой и от возбуждения прикусила губу.
– Пойдем! – ответил я не сразу, а потомился секунды три, смотрел на этот цветочек и расцветал сам.
Пока мы шли очередь, точнее это толпа, начала рассыпаться с недовольными рожами. А часть людей и вовсе оказались просто зеваками. Подойдя к толпе вплотную, так сказать, заняли место, если можно назвать эту кучу-малу очередью. Перед нами людишки быстро растворяются, кто-то проходит на автобус, кто-то разворачивается. «А сколько за троих?» – мужчина, стоявший позади, громко спросил. Чем и вызвал большое количество взглядов на себя. Выглядел он не совсем опрятно, светлая рубашка застегнута не до конца, из-за чего виднеется запутавшийся крестик в седых волосах. На лице щетина, на затылке – фуражка моряка. Дама, составляющая ему компанию, выглядела так, как будто приготовилась ко сну, хоть она и в свободном платье, все же виднеется то, как бюстгальтер впивается в колоссальную прослойку жира. И ещё ребёнок – обычный, на первый взгляд, шкода. Евгения похихикала над ним, но только тихо. Голос у него был пропит и явно прокурен, к тому же рубашка застегнута не правильно, один конец свисал ниже другого, я сразу и не заметил, но у Евгении глаз наметан. 3600 – ответил кассир неприятному мужчине. Тот в ответ плюнул себе под ноги, собрал семью в охапку и развернулся. Я прикинул в уме – дороговато. Женя тоже, видимо, накидала в голове и уже смотрела на меня теми же глазами ребёнка, но уже грустного малыша. Это походит на то, когда маме не хватает денег на игрушку для своего чада и она вынуждена отказать ему.
– Серёж, это дорого… – в её голосе чувствовалась грустинка… И черт побери, как она мне нравится! И совсем не жалко тех денег, заработанных тяжёлым трудом. Лишь бы она радовалась и улыбалась, а это она делать умеет.
– Ты хочешь? – спросил я её снова, не выдавая своих намерений. Лишь только склонил голову в её сторону и навострил ухо.
– Хочу, но…
Я оборвал её по-прежнему грустный голос:
– Значит, идём.
Боковым зрением прекрасно вижу, как глаза её забегали в растерянности, а через мгновение губы растянулись в лёгкой улыбке, которую она особо не афишировала. Очередь, наконец, дошла и до нас, я достал лопатник, а сначала пропустил её вперёд. И вот это я не совсем понял, она вновь спросила:
– Сколько стоит покататься у вас?
Я не видел её лицо, но кассир, мужчина, улыбается как дурак, а его второй подбородок становится все шире. Он ответил: 800. По-прежнему рассыпается в улыбках, щурясь от солнца. Женя повернулась ко мне, с лицом, полным энтузиазма. Я приготовил 1600 и проснулся деньги ему. А он, как только прочухал, что эта девушка не одна, переменился в лице. Взял просунутые мной деньги и уже обиженно сказал:
– У вас не хватает.
– Как не хватает? Ты девочке что сказал? 800? Вот, бери деньги и гони билеты.
– Это для не…
Я перебил его:
– А за базар, родной, надо отвечать.
Тот понял, что сам себя облапошил, и молча выдал билеты, пусть и с недовольным лицом, указав нам рукой к парому.
– Офигеть… – тихо сказала Женя. – Круто ты придумал.
Я, довольный собой, любуюсь и отвечаю ей той же фразой:
– За базар отвечать надо!
Женя похихикала вновь. Теперь мы заняли удобные места и ожидали, когда уже тронемся, а пока рассматривали все вокруг и тыкали пальцами в разные стороны. Мое отвратительное настроение сняло как рукой. Проплывая по этим каналам и любуясь красотами, я совсем забыл про какие-то обидки.
После нашей экскурсии мы вновь вступили на землю, заряженные позитивом и эмоциями. И мы совсем не заметили, как ясное небо затянуло и начал крапать дождь, который набирал свою силу. И пока мы бежали от автобуса под ближайший навес, Евгения вымокла вся, по крайней мере, ее волосы закудрявились, а капли свисали, как с листочков на дереве.
У входа в метро скопилась огромная масса людей, которые, как нам показалось, боятся дождя как огня. Мы еле втиснулись туда. И уже там с меня сорвали мои розовые очки. Люди толкаются, ходят по ногам, мужчины толкают женщин, женщины детей. Евгению и вовсе чуть не затоптали, но я быстро заметил это и потянул ее к себе. Обнял, прижав ее к груди, и встал колом. Людишки обтекали меня, как камень, лежащий в реке.
– Как ты?
– Хорошо. – Она положила мокрую голову мне на грудь, я ее почти не вижу, но улыбку я заметил. И желание набить всем морду испарилось, как капля на асфальте в летнюю погоду. Дождь постепенно начал успокаиваться и люди начали выпадать из-под укрытия. Теперь двери метро стали доступны.