Маргарет покраснела, а Кайден вздрогнул, словно очнувшись от сна. Широко раскрыв глаза, он уставился на нее так, будто впервые увидел.
— Хорошо. Едем к Дункану, — медленно произнес он.
Глава 25
Горцы взяли своих пони под уздцы и потянулись на выход. На одиннадцать человек приходилось шесть лошадей, а значит, большинству придется ехать вдвоем.
Кайден подсадил в седло юного Алистера и помог Эбигейл устроиться позади него, затем повернулся к Маргарет.
— Поедешь со мной?
Она кивнула. Хэмиш подвел к ним лохматого пони с льняной челкой, падающей на глаза. Кайден подхватил Маргарет за талию, подсадил ее на лошадь и сам запрыгнул в седло.
Размотав свой плед, он накрыл их обоих, совсем как в тот день, когда похитил ее. От колючей шерсти пахло дымом и немного — соленым потом, а от самого Кайдена исходил жар как от печи. Маргарет вдруг поняла, как сильно устала за этот день, а в мужских объятиях было так уютно и тепло, что она расслабилась и обмякла, жмурясь как довольная кошка.
Остаток ночи прошел в пути. Сначала скакали молча, гуськом, держась в тени холмов. И лишь отъехав на приличное расстояние, снова принялись травить байки и передавать от всадника к всаднику фляжку виски. Все, кроме Хэмиша, ехали парами, но, казалось, выносливым коренастым лошадкам двойная нагрузка нипочем.
Эбигейл на равных участвовала в разговорах мужчин, и окрестности то и дело оглашал ее заливистый смех. Говорили на смеси гэльского и английского, и Маргарет улавливала только обрывки фраз. Впрочем, почти столько же она понимала из разговоров английских джентльменов, когда те начинали разводить политические дебаты. Но сейчас, в отличие от светских раутов, ей не нужно было мило улыбаться, жеманно хлопать ресницами и восхищенно ахать, когда какой-нибудь напыщенный франт изрекал очередную несусветную глупость.
Кайден молчал, лишь отхлебывал виски, когда фляга доходила до него. Маргарет тоже сделала пару глотков и, согретая снаружи и изнутри, погрузилась в полудрему, мерно покачиваясь в такт лошадиным шагам.
Вдруг сквозь пелену, отделяющую явь ото сна, до нее долетело имя «Бойд». Маргарет вздрогнула, точно ее окатили холодной водой, и распахнула глаза. Сердце заколотилось.
Она прислушалась к разговору, пытаясь хоть что-то разобрать о мерзавце, изнасиловавшем ее, но ветер, цокот копыт и жуткий шотландский акцент, приправленный доброй порцией гэльских слов, не оставляли ни единого шанса.
«Успокойся! — мысленно велела она себе. — Ничего мне этот подонок не сделает. Кайден его проучил. Он не позволит этому негодяю даже пальцем меня коснуться».
Но тревога не унималась. Хоть Маргарет и понимала, что она не одна — с ней Кайден, Эбигейл, Хэмиш и остальные, но сердце продолжало неуемно трепыхаться в груди. Страх, беспомощность, чувство, что она извалялась в грязи, с новой силой нахлынули на нее, воскрешая в памяти подробности того, что сделал с ней этот урод. Ладони взмокли, плечи сводило от напряжения. Предстоящая встреча с насильником пугала не меньше, чем опасность оказаться в лапах у муженька.
От Кайдена не укрылось ее волнение, и он еще теснее прижал ее к себе. Маргарет ощутила, как как его дыхание ерошит волосы на затылке. Волна облегчения и радости захлестнула ее. Какое счастье, что он жив! Что он рядом с ней. И неважно, что будет дальше, главное — они вместе и на свободе!
Светало. Низину окутал густой туман, и в молочной пелене Маргарет едва могла разглядеть хвост впередиидущего пони. Все тело ныло, слипались глаза, но морось, оседающая на лице, не давала окончательно провалиться в сон.
Вскоре отряд свернул на неприметную, идущую в гору тропу. Пышный вереск покрывал склоны лиловым ковром, и, несмотря на усталость, Маргарет не могла не восхититься этой красотой.
Примерно через полчаса среди гранитных кряжей показалась приземистая постройка. Хэмиш махнул рукой, призывая остановиться.
— Это старый пастуший домик, — пояснил Кайден. — Побудем здесь до ночи. Днем ехать слишком опасно, можем напороться на патруль.
Лачуга, сложенная из булыжников и покрытая дерном, выглядела убого, но после ночи в тряском седле Маргарет обрадовалась передышке.
Все спешились и, стреножив лошадей, пустили их на траву. Хэмиш толкнул обветшалую плетеную дверь и вошел внутрь. Остальные последовали за ним. В скудном утреннем свете Маргарет разглядела нехитрую обстановку. Точнее — ее полное отсутствие.
Кроме обложенного камнями кострища больше здесь ничего не было. Полом служила утоптанная земля, а потолком — стропила из потемневших неотесанных бревен. Судя по слабому, но отчетливому запаху навоза, в хижине находили убежище не только пастухи, но и скот.
В очаге в кучке золы лежал брикет торфа. Йен хотел его поджечь, но Кайден его остановил.
— Не стоит. — Он указал на дыру в крыше над очагом. — Туман скоро развеется, и дым будет виден до самого Эдинбурга.
Маргарет разочарованно вздохнула. Сейчас, когда ее не согревал Кайден и его теплый плед, утренний холод запустил свои щупальца под одежду. Она оглянулась по сторонам. Ничего, похожего на кровать. Неужели придется спать на голом полу?
Но горцев это ни капельки не смутило. Каллум тут же растянулся на земле, завернувшись в свой плед, который с боем вырвал из рук Эбигейл перед отъездом. Остальные последовали его примеру и повалились вдоль стен. Маргарет в растерянности стояла у входа. Ложиться на сырую землю решительно не хотелось, а свой плащ она еще в начале пути отдала юному Алистеру, увидев, как тот дрожит.
Кайден перехватил ее взгляд и, не промолвив ни слова, вышел за дверь.
— Эй! Ты куда? — окликнула его Маргарет. Она выглянула наружу, но Кайден уже растворился в тумане.
Вернувшись в хижину, она заметила, что все молчат и упорно отводят глаза. К ней подошла Эбигейл и, взяв под локоть, отвела в угол.
— Думаю, ты должна это знать, — тихо проговорила она. — Мы нашли его в камере, закованным в цепи. Голым. И, судя по всему… в общем, не исключено, что его изнасиловали.
— Кто? — ахнула Маргарет. — Мой муж?
— Видимо, да.
Маргарет в ужасе посмотрела на остальных, ища опровержения страшным словам, но все молчали, делая вид, что не слышат этот разговор. Тело с головы до пят охватила дрожь. Неужели это правда? Не может быть!
Но все говорило о том, что ошибки нет. Ее муж — содомит, она убедилась в этом сама. А ведь Кайден уже был у него в плену… Неужели Рэдклифф уже тогда?..
Эбигейл ласково тронула ее за руку.
— Ты, главное, на него не дави, — попросила она. — Ни о чем не расспрашивай. Это не то, чем мужчина хотел бы поделиться с девицей, к которой неровно дышит.
— Я и не собираюсь, — запинаясь, пробормотала Маргарет. — Но куда он пошел? Вдруг он что-нибудь сделает с собой?
— Не думаю. — Эбигейл покачала головой. — Когда его первый раз вытащили из тюрьмы, он выглядел куда дерьмовей, чем сейчас. На нем просто места живого не было. Он тогда толком ничего не рассказывал, но, сдается мне, что и в тот раз без этой мерзости не обошлось. Но ведь он смог как-то с этим жить. Хотя, конечно… — Она задумчиво взъерошила рыжие волосы. — После того случая он стал бледной тенью самого себя.
Маргарет судорожно сглотнула. Она прекрасно помнила, какую боль, отчаяние и ненависть к себе испытала, когда ее изнасиловал Бойд. Но даже после этого она не перестала быть женщиной. А Кайден? Чувствует ли он себя после такого мужчиной?
Эбигейл погладила ее по руке, с сочувствием глядя в глаза.
— Просто будь с ним рядом, — сказала она. — Это все, что ты можешь для него сделать.
Горло сдавило от слез, и Маргарет кивнула, не в силах ничего произнести.
— Славная ты девчонка, хоть и сассенах, — улыбнулась Эбигейл. — Есть хочешь?
От переживаний пропал аппетит, но пустой желудок все же давал о себе знать. Маргарет кивнула.