- Может, и зря, - проворчала Маргаритка.
Золене она верила, та была дотошная, скрупулезная, проверяла все на совесть. Просто Маргаритка приболела. Отсюда все проблемы.
Потом все поехали на кладбище. Положили цветы, Маргаритка всплакнула. Здесь лежал не только муж, но и не жившая ни минуты дочка Маргаритки и родители Жени. Свекра Маргаритка не знала, он умер до ее замужества, а свекровь она не любила. Золена обняла невестку и поспешила увести. А в кафе молодую женщину опять сильно затошнило, о еде думать совсем не могла. Все, что удалось женщине проглотить, это чашка зеленого чая.
Из кафе все разъехались по домам. Пошла домой и Маргарита. Тетя Катя, сестра покойной мамы, сказала, что переночует у нее, что-то племянница бледненькая, уж не заболела. Маргаритка обрадовалась: не так тоскливо будет. Тетя Катя добрая, хорошая. Вечером стала готовить ужин, достала мясо, все было ничего, но как только оно стало жариться и от него пошел запах, молодой женщине стало опять плохо. Маргаритка страдающе отвернулась. Тетя Катя посмотрела внимательно и сказала:
- А ты, дочка, случаем, не беременна? В кафе все воротила нос от еды, сейчас морщишься.
Маргаритка застыла. Она лихорадочно перебирала в уме, когда последний раз у нее были месячные. И не могла вспомнить. Женя умер сорок дней назад, но и до этого наверно недели две прошло. Где же ее женский календарик? Не было случая, чтобы она не отметила дни своего женского цикла. Маргаритка полезла в верхний ящик компьютерного стола. Вот он. Ого! Получается, уже почти два месяца, как ничего не было.
- Я сейчас, теть Кать, - крикнула женщина и сорвалась бежать.
Бежала Маргаритка в аптеку, что была недалеко от кафе. Хоть бы работала! Ей надо купить тест на беременность. Аптека работала, и тесты были в продаже. Домой Маргаритка неслась также быстро, но осторожно, потому что уже тогда знала, что в ней есть новая жизнь и ее надо сберечь. Дома она поспешно бросилась в туалет. Есть! Вышла через пять минут плачущая и счастливая.
- Теть Кать, я, в самом деле, беременная, - тихо сообщила она.
А слезы лились и лились.
- Чего ревешь-то? - грубовато сказала тетя Катя. - Рожать будешь! Пожалел тебя Бог, подсыпал тебе немного счастья, правда, с опозданием. Или ты...
Тетя Катя не решилась спросить про аборт.
- Теть Кать, конечно! Только рожать! - воскликнула женщина. - Ты же знаешь, я всегда хотела родить, только Женя был против. Я ведь тогда чуть не умерла... после девочки моей... Но теперь все решаю я.
И счастливая Маргаритка налетела на тетку и закружила ее.
- Теть Кать, у меня ребеночек будет...
От этой радостной вести даже запах мяса не показался таким противным. Правда, Маргаритка его все равно не смогла есть, зато вареная картошечка была просто восхитительная да еще с малосольным огурчиком, что привезла из деревни тетя Катя.
Вот так после смерти мужа на сороковой день выяснилось, что женщина беременна. Решение было одно - только рожать. Любым путем сохранить беременность. А магазины придется отодвинуть на второй план. Хорошо, что есть Золена и Богдан...
Тетя Катя утром уехала. А Маргаритка позвонила Богдану, мужу Золены, он вел, в основном, дела после смерти Жени, и сказала, что ее сегодня не будет в центральном офисе.
- Ты не заболела? - встревожился Богдан. - Вчера вся зеленая какая-то была. Может, Золену к тебе прислать?
- Нет, - ответила Маргаритка. - Я просто взяла выходной. Ты сам давно твердил мне об этом. Вот я и послушалась.
- Тогда не приезжай, - успокоился Богдан. - А то, как не стало Евгения, я думал ты себя и нас загонишь. Отдохни, Маргаритка.
Маргаритка долго лежала в кровати, сегодня она не боялась одиночества, потому что оно кончилось. Женщина перебирала в памяти события последних лет и знала: это последний раз все вспоминает. С сегодняшнего дня она будет жить только положительными эмоциями, ребеночку ни к чему страдать. Женщина с нежностью погладила свой абсолютно плоский живот. Пусть малыш будет веселым и счастливым. А пока она разрешила себе в последний раз вспомнить все несчастья последних трех лет, а потом надо будет отодвинуть их в самый дальний уголок памяти.
Герасимова Евгения, мужа Маргаритки, сильно избили, его нашли на улице без сознания. Мужчина был несколько дней в коме, врачи утверждали, что он безнадежен, умрет, а Маргаритка не дала отключить аппараты. Лишь через десять дней Женя пришел в себя, узнал жену, друзей. И, казалось, начал выздоравливать. Но медики предупредили Маргариту, что прогноз на будущее неблагоприятный, дальше будет только ухудшение. Маргаритка не поверила: ведь говорили, что муж вообще из комы не выйдет. А он очнулся. Но в этот раз правы оказались медики.
Вести дела Евгений больше не мог больше. Он моментально уставал, раздражался, у него часто болела голова, порой впадал в депрессию, никого не хотел видеть. Магазинами сначала занялась Маргаритка. Потом, понимая, что одна не вывезет весь этот воз: больной муж и магазины - позвонила сестре Жени - Золене, с которой была очень дружна, и позвала ее с мужем перебраться сюда. Богдан Зеленецкий, муж Золены, имел свой небольшой бизнес, но в данный момент переживал нелучшие времена, что-то у него не заладилось, он и сам подумывал о переезде. И тут позвонила Маргаритка и предложила ему продать свой бизнес, перебраться в Гр-ск, вести дела Евгения. Чтобы заинтересовать родственника, предложила купить часть бизнеса Евгения. Женя не раз говорил, что муж его сестры, Богдан Зеленецкий, толковый мужик и совесть не всю растерял. Еще Женя мечтал его переманить к себе. А тут такая ситуация. Когда Маргаритка пыталась посоветоваться с мужем, рассказать о своих мыслях, тот был в подавленном настроении, все смотрел в одну точку, он махнул рукой: все равно, мол, делай, что хочешь. Богдан и Золена согласились на предложение Маргаритки. Так у женщины появился надежный помощник. Постепенно Богдан вошел в курс всех дел, и Маргаритка понимала, что он становится главным в их бизнесе, а не она. Да и когда ей было! Болезнь Жени прогрессировала.
С мужем становилось все хуже. Равнодушие стало сменяться странностями в поведении. Его стало опасно оставлять одного. Как-то, вернувшись домой, Маргаритка обнаружила, что Женя снял с петель (и откуда только силы взялись) и разобрал буквально по винтику мощную входную железную дверь, отвинтил все замки, ручки, вытащил все гвоздики, заклепки, разложил в идеальном порядке на ковре в большой комнате. Зачем он это сделал, Женя не мог объяснить. Довольный, он сидел сам на ковре и любовался своей работой. А дальше становилось хуже. Женя временами перестал узнавать знакомых и близких. Так иногда глядя на жену, говорил:
- Ты кто такая, зачем пришла? Уходи. У меня есть жена. Она сейчас вернется и выгонит тебя.
Через тридцать минут узнавал Маргаритку и нормально говорил с ней, жаловался, что заходила какая-то чужая тетка. Из дома Женя стал бояться выходить, но каждое утро одевался во все чистое, отглаженное, обувал начищенные туфли. Говорил Маргаритке, что владелец магазинов модной одежды должен выглядеть сам безупречно. Вот так безупречно одетый он ходил по дому и развешивал всюду чистые полотенца: на двери, на ручки, на мебель. Потом стал разговаривать с телевизором, часами сидел на диване, подставляя подушки под голову. Говорил, что надо беречь затылок. Маргаритка грустно думала:
- Наверно, по голове стукнули Женю. Помнит где-то в подсознании, что с этим ударом все беды его связаны. Кто же его так?
Но ответа на этот вопрос не было. Женя не помнил факт его избиения, он все больше стал забывать недавнее прошлое. Зато откуда-то достал портрет прапрадеда, все показывал его и говорил, что он был кулаком, от него все Герасимовы такие хозяйственные. Женя без конца что-то говорил, говорил сам с собой, бессистемно, отрывками вспоминал события далекого прошлого, в лице появилось что-то детское. Все повторял, что ему надо поймать белого голубя. Больше всего Маргаритка боялась упоминания про белого голубя.
Маргаритка рвалась между магазинами и домом. Становилось ясно, что одного больше Женю оставлять нельзя, а вскоре стало понятно, что его вообще опасно держать в доме.
Как-то ночью Маргаритка проснулась оттого, что над ней стоял муж, с каким-то странным выражением всматривался в ее лицо, в руках сжимал ножку от стула, когда только успел отломить.