Фредрика кивнула, все остальные встали с мест, поняв, что совещание завершено.
— Все, — заявил Алекс. — Начинаются выходные, пора домой.
Домой. Беспокойство овладело им при мысли о предстоящих выходных. Проклятие, надо принять хоть какое-то решение. Молча он вышел из «Логова» и тяжелыми шагами прошел в свой кабинет.
Вот бы позвонил сын из Южной Америки.
«Возвращайся домой, — мысленно просил он, — мама в последние недели сама на себя не похожа».
Он с трудом сглотнул и дотронулся до рубцов на руках. Южная Америка — это так далеко!
И он решился. Если Лена ничего не скажет сама за все выходные, то он сам поделится с ней своей тревогой в начале следующей недели.
А позади его собственной, частной тревоги разрасталась другая, служебная: если Якоба и Марью Альбин убил не Тони Свенссон, то кто?
Темнота, и холод, и небо, ставшее по-ночному черным, встретили Фредрику, когда она вышла из Управления и направилась домой. Спенсер собирался зайти позже, и ей предстояло убить несколько часов одиночества.
«Надо бы завести себе какое-нибудь хобби, — устало раздумывала она, бредя с работы по Кунгсхольмену домой в сторону Вазапарка. — И побольше друзей».
На самом деле все это было полной ерундой. Друзей у нее было больше, чем времени, которое она им могла уделять, а с новым хобби она вообще ничего не успеет. Но откуда тогда это пронзительное одиночество, это недоумение — куда себя деть? Фредрика думала об этом годами и пришла к простому выводу: дело в том, что она так ни для кого и не стала номером первым. Ни для кого она не была важнее всего остального, и поэтому, когда она порой оказывалась одна, у друзей обнаруживалась куча дел, причем именно тогда, когда ей их общество было всего нужнее.
Неужели и сегодняшний вечер из той же серии? Она ведь сама не захотела встречаться ни с кем из друзей в ожидании Спенсера. С другой стороны, ей тоже никто не позвонил.
Ощущение одиночества и покинутости стало особенно явным, когда она забеременела. Усталость и кошмары тоже делали свое дело. И вдобавок ко всему страшные боли, от которых порой хотелось закричать.
Дом встретил ее тишиной и пустотой, которые ей так понравились, когда она только нашла эту квартиру. Огромные окна, пропускающие столько света, натертый до блеска пол из сосновых досок, своеобразная кухня и комната горничной, где она смогла устроить небольшую библиотеку.
«Здесь я родилась заново», — думала Фредрика.
Лампы вспыхивали по мере того, как Фредрика, перемещаясь по квартире, зажигала их одну за другой. Она потрогала рукой батарею, проверила, не слишком ли горячая. Спенсер вечно жаловался, что в квартире слишком холодно, — а она любила прохладу.
Спенсер. Вечно этот Спенсер. В чем был смысл нашей встречи?
Телефонный звонок нарушил тишину квартиры. Звонила мама, видно, что-то наболело.
— Ну что, не стала лучше спать? — спросила она.
— Нет, так же. Но боли стали меньше. По крайней мере, сегодня.
— Знаешь, я тут подумала, — начала мама.
Молчание.
— Может, тебе станет получше, если ты попробуешь начать играть снова?
На мгновение время остановилось, и Фредрика окунулась в эпоху до Катастрофы.
— Понемножку, — поспешила добавить мама, — совсем понемножку, просто чтобы обрести чуточку гармонии. Ты ведь знаешь, что я сама всегда играю, когда не могу заснуть.
Было время, когда подобные разговоры между Фредрикой и ее матерью были абсолютно естественны. Когда-то, когда они музицировали вместе и рассуждали о будущем Фредрики. Еще до Катастрофы. Сейчас у матери не было права обсуждать с Фредрикой игру на скрипке, и мама сама это понимала, слыша молчание в телефонной трубке.
Поэтому она решила сменить тему.
— Мы бы хотели повидаться с ним, — сказала она.
Решительно и одновременно умоляюще. Моля о разрешении снова стать частью жизни дочери.
Фредрика была шокирована.
— Мы с отцом стараемся, очень стараемся примириться с фактом, перед которым ты нас поставила. Пытаемся понять твои мысли и планы. Но все равно мы в отчаянии, Фредрика. Мало того что ты уже больше десяти лет тайно встречаешься с мужчиной, но теперь еще и ждешь ребенка от него.
— Я не знаю, что ответить, — вздохнула Фредрика.
— Зато я знаю, — твердо сказала мама. — Завтра возьми его с собой и приходи к нам.
Фредрика подумала, что и в самом деле больше скрывать Спенсера от родителей невозможно.