Выбрать главу

Ненависть к коллеге никуда не делась, она по-прежнему владела им, мешая ясно мыслить. Лишь болезнь сына и то, что он провел с Ильвой вечер субботы и почти все воскресенье, несколько смягчили его.

— Нам важно держаться друг друга в трудные моменты, — сказал он, когда она вернулась из больницы, а он готовил им обоим ужин на кухне.

Словно они семья. Словно по-настоящему принадлежат друг другу.

Ильва не возражала, и впервые за долгое, долгое время они провели спокойный вечер вдвоем. Он спрашивал ее о работе, и она отвечала, что теперь ей там намного лучше. Петер очень обрадовался, но не нашел в себе сил признаться в том, как обстоят дела у него самого: не привык быть хуже ее хоть в чем-то.

Голос Юара вернул его к реальности.

— Я тоже не думаю, что он блефует, и считаю, нам следует серьезно отнестись к этим угрозам, но…

— Что — но? — раздраженно спросил Петер.

— Я не уверен, что его дочь у них, как он утверждает.

— Зато я уверен, — не раздумывая выпалил Петер.

Чем опять дал преимущество Юару.

— Серьезно? Подумай хорошенько, Петер. Зачем им брать на себя такой риск — а это большой риск — захватывать в заложники его дочь? Они же не смогут ее просто так отпустить, ведь она сумеет опознать их всех. Значит, им придется убить ее и стать детоубийцами. А между обычными бандитами и убийцами детей все-таки есть некоторая разница.

— Они не производят впечатления обычных бандитов.

— Верно. Что делает этот вариант еще менее вероятным. Они слишком умны, чтобы связываться с маленькими детьми. Но я ни на секунду не сомневаюсь, что они угрожали сделать это. Но это уже другой разговор.

— Значит, по-твоему, Тони Свенссон лжет, будто его дочь похитили, просто чтобы мы от него немного отстали?

— Именно так. И чтобы мы держались от него подальше.

Петер думал.

— Тот еще вариантик. В смысле держаться подальше от него.

— Согласен, — сказал Юар с напряженным лицом. — Поэтому я предлагаю тебе пойти закончить допрос и подготовить все бумаги, а я поднимусь в отдел и оформлю приказ о взятии парня под наблюдение с того момента, как он выйдет из здания. Думаю, он сразу же поедет домой к дочери проверить, все ли в порядке. И не удивлюсь, если он после этого сообщит своим тузам, что все спокойно и что он не сказал нам ничего серьезного.

Петер успокоился. Телефон Тони Свенссона уже был поставлен на прослушку. Возможно, до конца дня удастся выяснить имена давящих на Тони людей.

* * *

Уже гораздо реже, но все же иногда случалось, что Спенсер Лагергрен и его жена Эва встречались в обеденный перерыв и вместе готовили обед. Почему такая идея пришла в голову Эве именно в этот день, Спенсер не мог понять, но знал, что лучше пойти ей навстречу.

Едва он открыл дверь, придя с работы, как запах еды ударил ему в нос.

— Ты уже начала, — только и сказал он, выйдя на кухню через пару минут.

— Конечно, — ответила Эва. — Не могла же я тебя дожидаться.

Спенсер прекрасно знал, что его любовница Фредрика Бергман не понимает его взаимоотношений с супругой, да сам он порой тоже их не понимал. Ощущение полной абсурдности этих отношений, усилившееся теперь, когда другая женщина ждала от него ребенка, делалось все невыносимее. С другой стороны, он не мог не рассказать Эве о взятых на себя обязательствах и грядущих изменениях в его жизни. Оба уже давно привыкли, несмотря на брак, иметь романы на стороне, но только Спенсер в конечном итоге предпочел встречаться с одной и той же женщиной. Он знал, что это раздражает жену, которой так и не удалось превратить ни одно из своих приключений в серьезные отношения. С другой стороны, его бесили ее бесчисленные любовники, порой совсем мальчишки. Словно у него было право возражать против ее выбора мужчин.

— Мы едва виделись на выходных, — произнесла Эва почти бодрым голосом, — и я решила, что будет здорово провести немного времени друг с другом за обедом.

Баранина и картофельный гратен в духовке, большая миска салата на столе. В его голове пронеслась мысль: можно ли все это есть? И почему жена держится так странно?

— Ты старалась, как я посмотрю, — сказал он и подошел к холодильнику, чтобы выбрать напиток к обеду.

— Иногда приходится стараться, дорогой, — едко сказала она, — иначе можно все сразу к чертям послать.

Он замер: за все тридцать лет брака он не мог насчитать и пяти случаев, когда она так выражалась. Но от комментариев воздержался.

— Или как? — с вызовом продолжала она.

— Конечно, — согласился он беспрекословно, не понимая, куда она клонит.