- Потому что на самом деле Сашка не плохой, правда. Он все это из лучших побуждений делал. Просто он считал, что знает, как будет лучше для меня. Думал, что обо мне заботится.
- Но он ведь понял, что был не прав? – спросил я.
- Я смотрю, ты решил поиграть в адвоката дьявола? – разозлилась Соня.
- Да, - ответил я, - Потому что я все еще не могу в это поверить.
- Сашка не плохой, - повторила Марина, - И он понял, что был не прав. Он же всё понятно написал.
- Нельзя его прощать, - сказала Соня, - Если он тебя ударил, значит, он на это способен. Он опасен.
- Все мужчины опасны. Думаешь, Поэт не опасен? – Марка скептически посмотрела на меня, - Думаешь, он тебя никогда не предаст, не ударит, не обидит? Да посмотри только, как он сразу кинулся оправдывать Казачка.
- Вот этого не надо! – сказал я, - Я не оправдываю.
- Разве? – саркастично усмехнулась Соня, - А мне показалось, что именно этим и занимаешься.
- Ничего подобного. Просто мы должны помнить, в каких условиях он рос. Да для него насилие – это норма! Уже хорошо, что он все понял, осознал, и больше себе такого не позволит. Ну, серьезно, Соня, нельзя просто так взять и поставить крест на человеке из-за одной ошибки.
- Ты снова его оправдываешь, - сказала Соня.
- Да я тоже его оправдываю, - махнула рукой Марина, - Дело даже не в этом. Ну, вмазал и вмазал. Я же говорю, что это все сложно объяснить. И там и правда не только его вина. Я сама ему врала, а теперь злюсь на него за это.
- В чем ты ему врала? – спросила Соня.
- Говорила, что хочу с ним трахаться, что мне это нравится, - Марина вздохнула и начала терпеливо объяснять, с трудом подбирая слова, - Что мне не трудно, даже если не хочется. Я сама думала, что это нормально. Ну, подумаешь, потерпеть немного. А сейчас вот поняла – почему я-то должна была терпеть, а не он? Почему его желание важнее моего нежелания?
На этих словах Марину как-то передернуло, и она замолчала.
- И ты обиделась на Сашу за то, что он раньше не замечал того, что тебе с ним не так уж и хорошо, правильно? – уточнила Соня.
- Типа того. Я стала думать про свою жизнь. Про то, что он постоянно уговаривал меня бросить блядство. Но сам-то он меня трахал, еще и бесплатно. И считал, что так и надо. Он получал удовольствие, а я что получала?
- А что ты получала? – спросила Соня, - Зачем ты это делала?
- То, что я его не хотела, не значит, что я его не любила. Если б я перестала ему давать, он мог меня и бросить. Я считала, что оно того стоит. А теперь поняла, что это не так.
- В целом, ситуация ясная, - сказал я, - Так что нам делать с Казачком?
- Надо ему написать, что я его люблю и жду, - сказала Марина, - Потому что это правда. А с остальным потом разберемся.
- Не знаю, - сказала Соня, - Все-таки он тебя ударил.
- Он больше не будет, отвечаю, - твердо сказала Марина, - Я это точно знаю.
- Ты не можешь поручиться за другого человека, - ответила Соня.
- Могу. За Сашу – могу. Я готова дать ему еще один шанс, и ты, пожалуйста, тоже так сделай. Тем более, что ты все равно хотела с ним потрахаться, но не успела. Тебе ж обидно будет, если откажешься просто из принципа. Если он еще хоть раз в жизни что-то плохое кому-нибудь из нас сделает, пошлем его навсегда, хорошо?
- Что ж, каждый человек заслуживает второго шанса, - сдалась Соня, - Я тоже ему напишу. Хотя иногда, как и ты, задумываюсь о том, чтобы стать лесбиянкой.
- О, а я как раз договорилась сегодня потусить с лесбухами, - усмехнулась Марка, - Кучерявая раньше у нас в детдоме была, мы общаемся. Я у нее спрашивала кое-что на эту тему, она и позвала. Хочешь со мной?
- Везет вам, девчонкам, - задумчиво сказал я, - Собрались и пошли на тусовку лесбиянок, и никаких проблем у вас из-за этого не будет.
- А ты тоже хочешь на лесбо-тусу? – хихикнула Марка, - Зачем?
Соня гневно сверкнула на меня глазами.
- Нет, он про другое, – сказала она, - Серьезно, Руслан? Нам везет? Ты думаешь, что лесбиянкам везет, потому что смотришь с высоты своего привилегированного положения. На самом деле гея просто выводят из этого привилегированного мужского клуба и опускают на уровень женщины. А мы на этом уровне изначально, просто по факту рождения с другим набором хромосом. Ну, да, степень падения лесбиянки по сравнению со степенью падения гея меньше, но это потому что изначально ее положение как женщины было намного ниже положения мужчины. Ты говоришь, что нам везет, а на самом деле все, чем рискуешь ты в самом худшем случае, - это оказаться в положении обычной женщины, только без риска забеременеть. И что же тебя в этом смущает, раз это так здорово и потрясающе?
- Ладно, извини, - примирительно сказал я, - Сморозил глупость. Я так себе феминист, признаю.
- Тогда, тем более, не надо с умным видом вещать о том, в чем совершенно не разбираешься, - проворчала Соня, но уже более мирно.
- Ни хрена себе вы базары разводите, - пробормотала Марка, - Вы поострожней с таким, а то люди могут неправильно понять. Хотя, если ты не трахаешь меня из-за того, что того, это самое, то мне даже проще.
- Клянусь, я трахну тебя, когда пройдут эти полгода, - улыбнулся я, - Честно. Если ты все еще будешь этого хотеть.
- Посмотрим. Может, я в лесбиянство втянусь.
Я не хотел, чтобы она совсем уж втягивалась в лесбиянство и надеялся, что через три месяца все еще буду ей интересен. На всякий случай я посмотрел на Соню жалостливым взглядом – ведь если она разрешит, Марка сразу этот свой целибат отменит, но Соня с улыбкой покачала головой. Ладно, переживу.
Мы собрали Казачку передачу из сигарет, конфет, теплых вещей и разных мелочей. Я долго не мог написать ему письмо. Нужно было как-то одновременно его и поддержать, и осудить, и побудить вернуться к нам, а не отправиться еще куда-нибудь после освобождения. В конце концов, я написал:
«Привет, Казачок!
Ну, ты и облажался, придурок! Надеюсь, впредь будешь думать своей дырявой башкой. Когда выйдешь – приезжай сюда, я тебе вломлю. Или нет. В любом случае, приезжай. Марина очень сильно за тебя переживает. И Соня тоже, хоть и старается не показывать этого. Тебе не стоило уезжать, не поговорив со мной. Мы бы обязательно что-нибудь придумали. И когда вернешься, все будет нормально».
Казачок в ответ на все три наши письма прислал одну короткую записку на мой адрес. В графе «Кому» было указано «Марке, Соне, Поэту».
«Спосибо. Я постораюсь приехат».
- Краткость – сестра таланта, - прокомментировала Соня, - Надо написать ему ответ, чтобы он знал, что мы о нем помним.
В сентябре мы с Соней приступили к учебе. Она – в своем медицинском, а я - в техническом, на факультете летательных аппаратов. Вечером после первого учебного дня мы с ней и Маркой собрались на кухне и открыли бутылку шампанского.
- Хочешь, покажу, чему меня одна лесбуха научила? – спросила Марка у Сони, залпом опустошив свой бокал, - Фимка. Знаешь ее?
- Нет, не знаю. Лучше сначала расскажи, - ответила Соня.
Но Марка уже целовала ее шею и залезла руками под ее халат.
- Тебе тоже полезно будет, - Марка хитро посмотрела на меня, - Знаете, что такой клитор?
При этих слова Соня застонала и выгнулась.
- Конечно, - сказал я, - А ты только сейчас узнала, что ли?
- Ага, - Марка посмотрела на меня разочарованно, - А вот так умеешь?
Она толкнула Соню на спину, так, что ее голова оказалась у меня на коленях, стянула с нее трусики и тут же нырнула головой к ней под халатик.
- О, Господи! – воскликнула Соня и вцепилась ногтями в мою руку.
- Хотел сказать, что умею, но, видимо, не настолько хорошо, - сообщил я.
- Господи, господи, господи! – снова закричала Соня, и я поцеловал ее в губы, чтобы поймать этот крик.
Когда Марка появилась из-под ее юбки, Соня притянула ее к себе и нежно поцеловала.
- Как ты это сделала? – спросил я, - Покажешь?
- Да, могу на себе показать, так проще всего, - весело согласилась Марка и посмотрела на Соню, - Это ведь не секс, так можно.