- Я уже ухожу, - сообщила я, - Можешь тянуть свой интернет.
- Я, наверное, тоже пойду, - сказал Казачок, - Не хочу мешать.
- А Вы не мешаете, мужчина, - манерно протянул Виталик, окинув Казачка оценивающим взглядом, - Даже наоборот.
Казачок посмотрел на меня с ужасом, и я не сдержала смеха.
- Не бойся так, Виталик не будет к тебе приставать, ты не в его вкусе.
- Я бы не был настолько категоричен, - заявил Виталик, - Но в первую очередь надо провести интернет, и я был бы очень благодарен тому, кто подержит вот этот провод и подаст его, когда я попрошу, - с этими словами Виталик нырнул под стол Казачка и протянул ему конец провода.
Казачок в ужасе вскочил на ноги, но провод взял.
Я оставила их знакомиться и приступила к своим непосредственным обязанностям. Вечером Казачок спросил:
- Ты хочешь, чтобы я каждый день ходил к тебе на работу?
- Нет, я хочу, чтобы ты знал, что у тебя там есть кабинет, и что ты имеешь право вмешиваться в ход событий, но тактично и ненавязчиво. Я сделаю тебе карту к своему личному счету для текущих расходов. Завещание написано на Соню. Оно в сейфе в моем кабинете. Код от сейфа – такой же, как был у банковской ячейки, где мы хранили лишнее бабло. И нам с тобой надо расписаться, чтобы у меня был хоть какой-то официальный статус по отношению к твоим детям. Не бойся, верности требовать не стану.
- Ты все продумала.
- Да. А ты подумай, чем бы ты хотел заняться, помимо детей. Может, хобби какое-нибудь или еще чего.
- Я подумаю, - сказал он.
В итоге он купил автомастерскую, где стал делать из простых машин супер-ракето-машины. Сначала переделал тачку для себя – установил мощный мотор, какую-то музыку и что-то еще. Тачка срывалась с места с диким ревом и за три секунды разгонялась, как космический корабль. Через интернет Казачок нашел таких же ненормальных автолюбителей, и они хвастались друг перед другом своими сомнительными достижениями в области автомобилестроения и гоняли по ночным трассам и полям. Я была далека от всего этого и с удивлением узнала из годового финансового отчета, что эта автомастерская приносит какую-то прибыль.
- То есть, вы хотите сказать, что ООО «Шандор» почти окупилось и скоро выйдет в плюс? – переспросила я директрису по финансам, - Разве там не убыток? Это же просто развлечение.
- Ни хрена себе развлечение, - возмутился главный инженер по строительству, - Да туда очередь стоит, даже из Москвы тачки на тюнинг пригоняют.
- Значит, нужно повысить цены, - сказала я.
- Вообще-то, - подключилась директриса по коммерции, - Я предлагала Шандору поработать над коммерческой составляющей. Но он, по-моему, не понял, чего я от него хочу, и предложил, как он выразился, все, что касается бабла, обсуждать с вами. И я пыталась обсудить.
- Точно, - вспомнила я, - А я отмахнулась, сказала, что пусть мальчик играет в свои машинки, а нам надо делом заниматься.
- Ну, не стоит недооценивать стремление больших мальчиков хвастаться друг перед другом своими игрушками. Они готовы спускать миллионы на эти понты, грех не использовать их маленькие слабости.
Когда я рассказала Казачку об успехе его проекта, он только пожал плечами.
- Значит, у нас стало еще больше денег? И что мы будем с ними делать?
- Как – что? Вкладывать и преумножать, что же еще?
- То есть, делать так, чтобы их стало еще больше? И еще, и еще? Я смотрю на эти цифры на счетах, и даже не знаю, как называются такие суммы. Миллионы? А ты хочешь миллиарды?
Я улыбнулась. Да, я хотела миллиарды, но не ради самих миллиардов, а ради той власти, которую я получала благодаря им.
- Ты знаешь, что у нас в Облсовете два депутата, которые сидят там только для того, чтобы лоббировать наши интересы? А у Поэта есть спортзал, доступ к медицине, книги и даже интернет? Марка пойдет учиться в хорошую частную школу, где ее чему-то научат и разовьют ее способности. А мы с тобой в следующем месяце, когда закончатся отчеты, полетим в Индию, на Гоа. Увидишь, откуда пришли цыгане.
- Ты хочешь полететь на самолете? – спросил он с ужасом.
- Разумеется. Помнишь, как мы читали книгу про разные страны и говорили, как было бы здорово их увидеть?
- Помню.
- Теперь мы это можем.
- Можем, - грустно сказал Казачок, - И, наверное, так и стоит поступить. Потому что иначе это все не будет иметь никакого смысла.
Я поняла, что он хотел сказать – иначе жертва Поэта будет напрасной.
С нового номера Поэта пришло сообщение: «Я не могу перенести фотки из старого телефона в новый. Пришли еще фотографий».
Я ответила: «Если ты пришлешь свои».
«Нет».
«Ну, хоть что-нибудь».
В ответ я получила фотографию красавчика, лицо которого мне было смутно знакомо.
«Кто это?»
«Угадай»
«Типа твой парень?»
«Типа»
«Я его где-то раньше видела»
«Возможно»
«Как его зовут?»
«Шура»
Шура – значит, Александр. Я набрала в браузере «осужденный Александр», и браузер услужливо выдал мне несколько вариантов фамилий. Точно. Это Левский, юрист Милошевича.
Я написала: «Я не могу оставить у себя эту фотку и эту переписку, потому что Казачок взбесится и уроет этого красавчика, как только он выйдет»
«Тогда удали»
«Пришли свое фото»
«Нет»
«Тогда и я тебе ничего не пришлю»
Через два месяца я получила от него фотографию. Не очень четкую, какую-то темную, но это было точно его лицо. Показала Казачку.
- Он… Изменился, - сказал Казачок.
- Разве? По-моему, просто стал старше.
- У него другой взгляд. Не горит, как раньше.
- Надо полагать, - вздохнула я.
Казачок взял мой телефон и прокрутил переписку вверх. Но я предусмотрительно все удалила.
- Ты все-таки убрала, - сказал он, - Не надо было.
- Ты читал?
- Да, я же знаю пароль от твоего телефона. Ненавижу.
- Да брось, Казачок. Ему там надо как-то развлекаться. Сними рубашку.
- Зачем?
- Давай, снимай, - я сама расстегнула пуговицу на его шелковой рубашке, чтобы он поторопился, - И волосы распусти.
Бороду Казачок больше не носил, а волосы оставил, но теперь они были стильно подстрижены в дорогой парикмахерской и ложились крупными волнами, если их распустить. Чаще Казачок собирал их в хвост, чтобы не лезли в глаза. Он послушно снял рубашку и стянул резинку с волос, помотал головой.
- И что теперь?
- А теперь замри, - и я сфотографировала его.
Я тут же отправила фотку Поэту. Видно было, что он получил и прочитал сообщение. Но ответа не было. Мы с Казачком тупо пялились в телефон.
- Он иногда месяцами не отвечает, - сказала я, - Ты же знаешь.
Но тут появилось сообщение.
«Только не показывай ему мою фотографию. Удали. Пожалуйста».
Мы с Казачком переглянулись.
- Напиши ему, что сделала, как он просит, - сказал он.
И я написала.
У меня вошло в привычку раз в месяц отправлять Поэту отчет о нашей жизни. Я высылала фотографии детей, фотографии наших путешествий и покупок. В ответ он не присылал ничего.
С Соней мы никогда не разговаривали ни о Поэте, ни о Казачке, ни о его детях. Как будто их всех не существовало. Я несколько раз пыталась невзначай упомянуть их, но Соня сразу напрягалась, и со временем я оставила попытки втянуть ее в свою жизнь. У меня был только один день в месяц, и я хотела провести его с удовольствием.
Александр
Я попробовал написать Поэту со своего телефона.
«Привет, Руслан»
Он ответил: «Привет, Саша. Пожалуйста, не надо». И заблокировал меня.
Меня это взбесило. Значит, он там живет и радуется с этим своим пиздюком, а со мной никаких дел иметь не хочет. Хотя я его предупреждал, чтобы он не смел ни с кем путаться. И у меня, между прочим, никого, кроме него, не было.
- Ну, ты сравнил, - фыркнула Марка в ответ на мое возмущение, - У тебя была жена.
- Но она же не мужик.
- Так найди себе мужика, если хочешь. Пошли со мной в гей-клуб. Не думаю, что Поэт будет возражать.