- Он об этом даже не узнает. А я знаю.
- И что? Порадуйся за него, нельзя быть таким эгоистом.
Но я не мог радоваться тому, что Поэт путается с каким-то уебком. Интересно, они говорят о любви? Целуются? Наверное, нет, все-таки это зона, а не курорт. А может, и да, от Поэта всего можно ждать. Эти мысли сводили меня с ума, и я решил, что избавиться от них можно только отплатив той же монетой. К тому же, я и в самом деле хотел секса. В гей-клуб я не пошел, потому что громкая музыка и толпа выводили меня из себя. Зато поближе познакомился с программистом Виталиком. В те редкие дни, когда я приезжал в офис, он всегда находил повод зайти ко мне в кабинет, и каждый раз ему была нужна помощь – то что-то подержать, то нажимать какие-то кнопки на клавиатуре.
В этот раз он устанавливал «очень важный пакет офисных программ», и никак не мог сделать это в мое отсутствие, потому что он «понятия не имеет, какие настройки мне нужны».
- Хочешь автоматическое обновление или ручное? – спросил он, щелкая мышкой, перегнувшись через меня.
- Автоматическое, - ответил я.
- Не советую, - Виталик поставил галочку напротив ручного.
- Ты еще ни разу не отметил то, что я выбрал, - сказал я.
- Я же не виноват в том, что ты несешь чушь, - ни капли не смутился он.
- Хочешь выпить? – спросил я, - У меня в тумбочке есть бутылка коньяка.
- Вау, - Виталик даже перестал шевелить мышкой, - Неожиданно.
- А для чего ты каждый раз ко мне приходишь и требуешь, чтобы я тут с тобой сидел? Я думал, ты закорешиться хочешь. Выпить, на хоккей вместе пойти. Я не против.
- Ты пока наливай, а я дверь закрою.
- Зачем?
- Ну, вдруг кто-нибудь зайдет, увидит, что мы пьем… Все-таки нарушение трудовой дисциплины.
- Так что насчет игры в четверг? Идем? – спросил я, разливая коньяк по рюмкам.
- Знаешь, я и не думал, что меня можно заподозрить в том, что я интересуюсь хоккеем, - Виталик присел на край моего стола лицом ко мне, слегка стукнул свою рюмку об мою и выпил залпом.
Я тоже выпил и положил руку на его колено, слегка сжал.
- Тебя можно заподозрить во многом, - усмехнулся я, - Но не в интересе к хоккею, это точно.
- Тогда зачем предложил пойти?
- Потому что невежливо вот так, сразу, предлагать потрахаться. Пытался проявить обходительность.
Виталик расхохотался, а потом наклонился и поцеловал меня в губы. Его нижняя губа была проколота, и металлическое колечко приятно скользнуло по моей коже.
- Ух ты. Интересно, - я прикоснулся к колечку пальцем.
- Что интересно? – спросил Виталик, - Как оно ощущается на члене?
- И это тоже.
Виталик много чего знал и умел такого, о чем я раньше даже не слышал. И он действительно на какое-то время отвлек меня от мыслей о Поэте. Потом был Макс из автомастерской, он тоже помог меньше думать о Поэте. Но тем больше я думал о Соне. Я знал, что Соня рядом, полчаса на машине. Мне удалось продержаться год, прежде чем я заявился к ней на работу и вошел в кабинет, на двери которого была табличка с ее фамилией. Соня сидела за письменным столом. Увидев меня, она вскочила и одернула белый халат.
- Что тебе надо? – спросила она резко.
Она была такая красивая и такая растерянная, хоть и старалась казаться разозленной. Я закрыл дверь на защелку и сделал шаг к ней. Она тоже сделала ко мне шаг, и я зажмурился, ожидая пощечины. Но она меня поцеловала. Мы трахались на ее столе, а потом я целовал каждый сантиметр ее тела, не веря своему счастью, и она позволяла мне это и просила не останавливаться.
- Боже, как я по тебе скучала, - выдохнула она, оторвавшись от моих губ, - Но этого не должно повториться.
- Почему? – спросил я, - Ты замужем?
- Нет. Я придерживаюсь стратегии сепарации. Не встречаюсь с мужчинами и не веду с ними никаких дел.
- Понимаю. Но ты ведь можешь сделать исключение для меня?
Я не собирался просто так ее отпускать. Она меня хочет, а я от нее без ума. Что мешает нам быть вместе?
- Мы можем встречаться тайно, - сказала она, застегивая свой белый халат, - Раз в месяц, на всю ночь, в гостинице. Но только если ты никому об этом не расскажешь. Даже Марине. И только в случае если ты сделаешь вазектомию.
- Это что?
- Операция, после которой у тебя больше не может быть детей. Я понимаю, что это серьезный шаг, и не осужу тебя, если ты откажешься.
- А сексом я смогу заниматься?
- Конечно. Ты не почувствуешь никакой разницы. Только детей не будет.
- У меня достаточно детей. Но как я объясню Марке, куда ухожу на всю ночь?
- Ну, ты же встречаешься с женщинами?
- Не особенно. Не хочу. Я люблю только тебя и хочу быть только с тобой.
Соня вздрогнула.
- Не говори ерунды. У тебя, вроде, была жена?
- Была. Но она от меня ушла.
- Почему?
- Потому что я ее не любил. Хотя она этого заслуживала.
- Значит, найди себе другую жену, которую полюбишь. Со мной у тебя ничего не выйдет.
- Я согласен на ночь в отеле раз в месяц, - сказал я, - И я сделаю эту операцию.
- И никогда не расскажешь Марине?
- Не расскажу.
Я сделал операцию. Маринке соврал, что это для того, чтобы от меня не залетела ни одна случайная знакомая, и нам не пришлось тратить деньги на алименты. Все, что касалось сохранения и преумножения денег, Марина одобряла, поэтому и вазектомию одобрила. Мне пришлось дважды сдавать анализы, чтобы убедиться, что операция помогла. Я фотографировал результаты и отправлял Соне. Пришлось купить еще один телефон для переписки с ней. Наконец, она написала дату встречи. Я забронировал номер в отеле и прислал ей номер брони. Мы договорились встретиться в субботу в восемь вечера. Я приехал в семь тридцать, а она уже была там. Сидела в пушистом махровом халате посреди огромной кровати и пила вино из маленькой бутылочки.
- Привет, - сказала она и скинула халат, - Раздевайся.
- Привет, - ответил я, расстегивая рубашку, - Как дела?
- Пока не знаю, - она протянула ко мне руку, ухватилась за ремень на джинсах и притянула к себе.
Я снял рубашку и помог ей справиться с молнией на моих штанах.
- Привет, - сказала она моему члену, - Дела — прекрасно.
Ее губы обхватили мою плоть, язык закружил по головке, и я испугался, что все закончится, не успев начаться. Она действовала умело, одновременно двигая губами вдоль ствола, создавая вакуум и работая языком. Это было одновременно неожиданно и невероятно круто.
- Прекрати, или я кончу прямо сейчас, - попросил я.
Соня прервалась и хитро на меня посмотрела:
- И на этом все? Еще раз ты не сможешь?
- Смогу, конечно, - растерянно сказал я, и ее рот снова окружил меня, ее стон завибрировал вокруг, - Но мне мало… тебя.
Я дотянулся до ее груди и мягко сжал.
- Иди сюда, - она потянула меня к себе на кровать, - Чего ты хочешь?
- Всего, - я обхватил губами ее сосок, пощекотал языком, и она выгнулась мне навстречу, открывая полный доступ к своей большой мягкой груди.
- Боже, как ты хорош, - простонала она, когда я короткими поцелуями спустился по ее животу и, раздвинув нежные складки, открыв самую нежную точку, несколько раз тонул ее кончиком языка.
Я знал, что хорош в этом. Меня ведь учила Марка, а она уж разбирается. Соня стонала и извивалась, ее руки судорожно сжимали простыню, а из горла вырывались сдавленные всхлипы. Ее вкус опьянял, а звуки, которые она издавала, заводили так, что я, наверное, мог кончить прямо вот так, даже не прикасаясь к себе. Не прекращая ласкать ее клитор языком, я медленно ввел в нее пальцы, в оба входа, — не глубоко, только чтобы усилить ощущения давлением одновременно изнутри и снаружи, и она сладко и протяжно застонала, выгнулась мне навстречу, а потом бессильно откинулась на подушку.
Мое возбуждение достигло предела, член истекал смазкой, и я устроился между ее грудей, сев сверху и сдав их так, чтобы член скользил между ними.
- Да, пожалуйста, - простонала она, сжав мои ягодицы. И я кончил, залив ее грудь спермой.