- Я бы поставила на Бирман, - ответила Соня.
- Жаль, Бирман с тобой не согласна, - вздохнула я.
- Я сейчас новости смотрю. И тебе советую. Мездрякова уже точно никуда не назначат. Он умер.
- В смысле?
- Инфаркт. Такое бывает с карьеристами средних лет.
Я почувствовала легкую тошноту и слабость в ногах.
- Если бы его назначили, он бы пропихнул запрет абортов.
- Ну, не запрет, а всего лишь вывод из ОМС, но ты права, это недопустимо, - Соня усмехнулась.
- А сама ты где сейчас? В Москве? Там, вроде, конференция гинекологов, - у меня в голове крутилась мысль про три дозы полиметирола, которые я отдала Соне. Я плохо разбиралась в его действии, но в общих чертах представляла.
- Нет, я не смогла поехать сама, к сожалению. Но туда поехала надежная женщина, которая уже все сделала, как надо. Я предоставила ей всё, что нужно, и она прекрасно справилась. А почему ты интересуешься медицинскими конференциями?
- Мне просто было интересно, где ты сейчас.
- Дома. Пью ромашковый чай. Удачи тебе с твоим заводом.
- Спасибо.
Отключившись, я уставилась в темноту за окном. Мне стало интересно, убила бы Соня меня, если бы я стояла на пути к светлому будущему? Вряд ли. Она пыталась бы меня переубедить и верила бы, что у нее получится. Убила бы Соня Руслана, если бы знала, что он собирается сдать маргиналок? Она не верит, что мужчин можно в чем-то переубедить. А если и верит, то не видит в этом смысла. А я верю и вижу. И в этом моя проблема. Мне всегда казалось, что я могу сделать все, что хочу, если хорошо постараюсь. Мне нравится, когда всё зависит только от меня, когда нет никаких сюрпризов. Соня как-то сказала, что это мания контроля. Нехорошая вещь – от нее анорексия, селфхарм и прочие неприятности.
Я пыталась убедить себя, что все хорошо, завод будет работать, я получу прибыль, но то, что это случилось без моего участия, но с непонятным участием Сони, просто парализовало мою волю. Какая-то часть меня хотела, чтобы все оставалось плохо, зато понятно и предсказуемо.
Телефонный звонок вывел меня из оцепенения. Казачок.
- Привет, - сказала я в трубку, - Как хорошо, что ты позвонил.
Мне нравилось с ним разговаривать. Я ныла, что меня все достали, а он развлекал меня дурацкой болтовней про детей, школу, тайный роман нашей домработницы с водителем и прочие пустяки. Но он заявил:
- Скажи свой адрес, я вызываю такси из аэропорта.
- Ты прилетел? Что-то случилось?
- У меня – нет. Но я решил, что это будет хорошей идеей.
Я, расплываясь в улыбке, назвала адрес. Он просто ангел. Прилетел просто ради того, чтобы поддержать меня. Он принес мои любимые креветки в соусе песто и огромные оливки, фаршированные сыром. И пиццу.
- Я так сильно тебя люблю, - призналась я, повиснув у него на шее.
- Что случилось? – спросил он, пока мы ели пиццу и пили вино прямо на кровати, - Ты совсем расклеилась из-за этой истории с заводом.
- Да с заводом уже всё в порядке, я выкручусь. Просто… Меня бесит, что я ничего в своей жизни не контролирую. Все происходит само собой.
- Но это же неправда. Ты почти полностью контролируешь рынок автоперевозок – по крайней мере, за Уралом. Строительство. Новую айти-школу. Рекламную фирму. Рестораны. Меня.
Я раздраженно фыркнула:
- Ты мне не подчиняешься.
- Потому что ты об этом не просишь. Я же говорил, что не против попробовать, если ты захочешь.
Я закатила глаза. Меня немного раздражало то, что он вечно всё сводил к сексу. А еще говорят, что после тридцати мужское либидо угасает. Ага, как же. Ему что в пятнадцать, что в тридцать пять только одно и нужно. Я уже жалела, что спросила тогда, что он думает про эти игры с подчинением. Могла и не спрашивать. Кто бы сомневался, что он проявит полную готовность. Только вот я была абсолютно уверена в том, что он не понимает, на что соглашается. Нет никакого удовольствия от подчинения и беспомощности. Это страшно и мерзко. Уж я-то знаю, каково это – когда с тобой делают всё, что захотят, а ты не можешь отказаться, потому что уже подписалась и взяла предоплату. Терпи и изображай удовольствие. А эти идиоты смотрят порно и думают, что там всё по-настоящему, и всем хорошо. Хорошо только тому, у кого власть, остальное – сказочки для травмированных девочек.
- Тебе не понравится, - буркнула я, - Ты просто не представляешь себе, о чем говоришь.
- Разве я не смогу прекратить это в любой момент?
Логично. Это было заманчиво. Он сможет прекратить. Действительно сможет. Как это – когда другой человек в твоей абсолютной власти? Разве это не заведет кого угодно?
- Ладно. Давай сразу договоримся о том, что можно, и чего нельзя.
- Всё можно, - пожал плечами он.
- Всё-всё?
- Ага. Мы уже начали? Что мне делать? – он посмотрел на меня с озорной улыбкой.
Я нахмурилась.
- Прекращай лыбиться.
Он тут же сделал очень серьезное лицо, как будто я щелкнула переключателем эмоций.
- Ладно, - я постаралась говорить уверенно, - Встань на колени, руки сцепи за спиной.
Он тут же выполнил это, без вопросов опустился на колени напротив кровати. Я не была уверена, что ему это нравится. Но с удивлением почувствовала, что это нравится мне.
- Не смотри на меня, - сказала я, потому что его взгляд меня нервировал. И он опустил глаза.
На его лице была гримаса не то, чтобы страдания, но дискомфорта, и я напряглась. Но тут же поняла, в чем дело – он возбужден, и, видимо, джинсы слишком сдавливают. Это ничего, это нормально.
Я велела ему снять рубашку, и он с готовностью стащил ее, бросил на пол, и тут же ухватился за ремень джинсов.
- Нет, - сказала я, - Оставь.
Он едва слышно застонал, но послушался, снова убрал руки за спину. Пусть знает, что не так уж это приятно и весело, когда твое тело тебе не принадлежит. Я провела большим пальцем по его нижней губе, и он прерывисто вздохнул и снова поморщился.
- Тебе это нравится, - удивленно сказала я.
- Да, - ответил он, глядя в пол.
Я сама расстегнула его ремень и со свистом выдернула его из джинсов. Казачок резко втянул в себя воздух и прикусил губу.
- Разденься полностью, - сказала я, и он, вздохнув с облегчением, встал и скинул джинсы вместе с бельем, сжал рукой свой член.
- Я не разрешала трогать.
- Прости, - он убрал руки за спину, и запрокинул голову. Страдание и наслаждение одновременно. Интересно.
- Еще раз так сделаешь – накажу, - сказала я, наслаждаясь проскользнувшим по его лицу сомнением – он пока не знал, что выбрать.
Я снова велела ему встать на колени и спросила:
- Ты когда-нибудь позволял другому мужчине себя трахать?
Казачок поднял на меня глаза, и я залепила ему пощечину. Не больно, но звонко. Он улыбнулся краешком губ и, уставившись в пол, ответил:
- Да.
Это было неожиданно. Я точно знала, что с Поэтом у него ничего такого не было, и не думала, что он решится попробовать с кем-то еще. Я недооценила его.
- Тебе понравилось?
- Да.
- Прям с первого раза? – усомнилась я.
- Да. Он знал, что делать.
- Кто это был? Расскажи.
- Леха. Клиент автомастерской. Мы встретились вечером, после закрытия. Он спросил, хочу ли я этого, и я ответил, что не уверен. Он предложил попробовать и обещал остановиться сразу же, как я об этом попрошу. Я не попросил. Я не хотел, чтобы он останавливался.
Казачок снова поморщился. Воспоминания еще сильнее возбудили его, и ему сложно было сдерживаться. Я подумала – интересно, с кем из нас что-то не так, с ним или со мной? Как ему может это нравиться? Как он может возбуждаться, думая об этом? Есть в сексе хоть что-то такое, от чего он предпочел бы отказаться? Вряд ли я смогу об этом узнать, потому что это явно будет лежать далеко за пределами моих границ.