- Знаю. Для размножения. Хотя странный поворот сразу после обсуждения презервативов.
- Не совсем. Я бы сказал, что для удовольствия. Для твоего удовольствия. Как только тебе что-то не нравится, вызывает тревогу или сомнения, это прекращает быть сексом, и ты немедленно всё прекращаешь, на любом этапе. Это понятно?
- Ну… Как бы, да…
- Как бы — это немного не то слово. Если тебе нравится держаться за руки, но целоваться не хочется — так и скажи. Если ему без поцелуев неинтересно — пусть идет на все четыре стороны. Самое глупое решение — соглашаться на поцелуи для того, чтобы была возможность продолжать держаться за руки.
- Почему? Разве это не разумный компромисс?
- Нет, милая. Это вообще не компромисс. Если он принуждает тебя к тому, чего ты не хочешь, значит, с ним вообще нельзя иметь дела, ему нельзя верить. Если он думает только о своих желаниях и о том, как бы развести тебя на то, чтобы ты сделала ему приятно, значит, он в тебе видит не человека со своими потребностями, а… Не знаю, как сказать…
- Я поняла, пап. Видит компьютерную игрушку, программу, к которой надо подобрать ключ, чтобы получить приз.
- Ну, вроде того. Ему плевать, будет ли хорошо тебе, главное — чтобы было хорошо ему. И зачем тебе это?
- А если я его люблю?
- Тогда ты не захочешь, чтобы он вел себя как подонок и считал это нормальным. Когда ты любишь человека, ты помогаешь ему стать лучше, а не помогаешь ему стать монстром. Ты можешь продолжать любить его, но не позволять вытирать о себя ноги. Любовь — это то, что ты чувствуешь внутри. Да, можно любить плохого человека, но это не значит, что надо одобрять и поощрять его плохие поступки.
- Ничего себе. Ты говоришь совсем как Линка.
- Вот черт. Опять эта Линка, - расстроился я.
Линка — девочка из экологического кружка. Они вместе ездили на олимпиаду по экологии в Москву, и с тех пор Марка мне этой Линкой все уши прожужжала. А Линка сказала, что автобомили уничтожают кислород… А Линка сказала, что аэрозоли разрушают озоновый слой… Линка то, Линка это…
Марка рассмеялась.
- Нет, правда. Мы с ней на олимпиаде в одной комнате жили, и она слышала, как я с Димой разговаривала. Он тогда тоже просил меня скинуть фотки, и даже прислал мне свою, а Лина сказала прямо как ты — что если я не хочу, а он меня заставляет, значит, ведет себя, как козел. И по любому покажет эти фотки своим дружкам, чтобы похвастаться. Ну, я испугалась и отказалась. А сейчас он меня снова почти уговорил, но тут ты со своими лекциями.
- Что значит – прислал тебе свою? Голым?
- Ну, не полностью. Частично. Очень частично.
- Зачем? Ты его об этом просила?
- Нет, конечно. Но парни так делают, это нормально.
- Разве? – усомнился я, - По-моему, это странно.
- Да ладно, захотел и прислал, имеет право, не будь ханжой. Главное, что он от меня ждет того же, а я не хочу.
- Слушай, а зачем ему твои фотки? Вы же и так видитесь? Что он собирается с ними делать?
- Пааап, вот ты когда такие вопросы задаешь, ты какого ответа от меня ждешь?
- Не знаю. Просто твоя Линка, похоже, права. На самом деле нет ничего страшного в том, что кто-то увидит тебя голой. Если ты сама этого хочешь, конечно.
- Да не хочу я, чтобы его друзья видели меня голой.
- Но ты должна понимать, что когда ты отправляешь такие фотографии кому-то, то дальше не можешь влиять на их судьбу. Мы уже выяснили, что твой Дима не очень хороший человек, раз принуждает тебя к тому, что тебе не нравится. Значит, если вы поссоритесь, эти фотографии тут же окажутся в интернете.
- Не хочется это признавать, но ты прав. Ну, почему все парни такие моральные уроды?
Я пожал плечами.
- Сложно винить только их. Это общество такое. Понимаешь, если такие фотографии окажутся в общем доступе, большинство будет винить девушку, которая сфотографировалась, а не парня, который их выложил. И все об этом знают. Это несправедливо, но что еще хуже, это позволяет парням думать, что они ничего такого не сделали, раз их почти никто не обвиняет ни в том, что они манипулируют чувствами девушек, ни в том, что они предают подруг.
- Линка говорит, что в любой спорной ситуации девушки должны поддерживать друг друга, потому что общество и без того на стороне пацанов.
- Ну, сейчас ситуация понемногу меняется, верно? - улыбнулся я, - Я, в любом случае, поддержу тебя.
- Я знаю, пап, и спасибо тебе за это.
- Ну, и отлично. Итак, теперь ты знаешь про секс все, что нужно?
- Я думаю, что знаю об этом больше, чем ты, - усмехнулась она.
- Очень в этом сомневаюсь, - я встал с кровати и показал ей язык, собираясь уходить.
- Фу, блин, папа, - Марка вдруг снова густо покраснела.
- Что?
- У тебя эта штука в языке. Я раньше вообще ничего такого про тебя не думала, а теперь вот не знаю — ты вообще понимаешь, зачем их вставляют?
- А ты как думаешь? - спросил я.
- А ты… Ну, ты…
- Что?
- Ладно, ничего.
- Что?
- Ну, некоторые про Марину говорят, что она не совсем по мужчинам, как бы, если ты понимаешь, о чем я.
- Понимаю, - кивнул я, - И что?
- Но вы женаты.
- Верно.
- Вы не спите вместе?
- Спим. Иногда.
- Она встречается с женщинами?
- Это ее дело.
- А ты?
- А это мое дело.
- Ты поэтому расстался с мамой? Потому что у тебя другая ориентация?
- Нет. Не поэтому. Это она от меня ушла.
- А ты ее любил?
Я снова сел на кровать, серьезно посмотрел на Марку.
- Я был к ней привязан, хорошо к ней относился, мы неплохо жили. Но я не смог полюбить твою маму, потому что уже любил другую. Ты же знаешь, какая Лилитка гордая. Думаю, с Марком ей сейчас лучше, чем было со мной. Он ее любит, и я рад за нее.
- Тогда зачем ты на ней женился? Она ведь совсем девочкой была. Вас родители заставили? Что там была за история? Бабушка Сабинка всегда как-то странно на меня смотрит и вздыхает, когда заходит речь о вашей свадьбе. Вы тайно встречались, она забеременела, и тебе пришлось жениться? Поэтому ты теперь так настаиваешь на презервативах? Но зачем ты с ней встречался, если любил другую? Разве это честно?
- Все было не совсем так, Марка. Ты знаешь, что ты моя дочь, и я тебя люблю. И Малку тоже. Кровное родство здесь не имеет значения.
- Ну, да, я знаю про Малку — что ее на помойке нашли и спасли, но я-то здесь… Погоди, ты хочешь сказать, что ты не мой биологический отец? Мама от другого забеременела?
- Да. Когда мы встретились, она уже была сильно беременна.
- И ты женился на ней, чтобы избавить от позора?
- Вроде того. Дед Алмаз требовал от меня привести в дом жену, которая будет рожать ему внуков, ну, я и привел. Это был брак по расчету, выгодный всем.
- А Лачо от тебя?
- Насколько мне известно, да.
- А где мой настоящий отец?
- Я твой настоящий отец, разве нет?
- Да, пап, извини, я не так выразилась. Ты знаешь что-нибудь о моем биологическом отце?
- Да. Он всю жизнь болтается по тюрьмам. Сейчас тоже, осталось одиннадцать лет. Но вряд ли он выйдет — у него СПИД, гепатит, туберкулез. Доживает в лечебной части. Я бы тебя свозил к нему, но нас не пустят. Можешь написать ему письмо, возможно, он ответит.
- Он знает о моем существовании?
- Не думаю. И не думаю, что ему это интересно.
- Да уж. Спасибо, что рассказал.
- Ты расстроилась?
- Если честно, да, - Марка хмуро смотрела перед собой, - Получается, что у меня ужасные гены.
Я, не удержавшись, рассмеялся.
- Серьезно? А до этой страшной правды ты считала, что в тебе течет королевская кровь?
- Ну, нет. Но ты, хотя бы, не преступник.
- Почему? Я тоже сидел в юности, на малолетке.
- Но ты исправился, выбрал верный путь.
- В этом почти нет моей заслуги, дочка. Все, что я хотел, - это быть с теми, кого люблю. И ради этого я был готов даже стать хорошим человеком.
- С теми — это с кем? С Мариной, это понятно, вы с детства вместе, я знаю.
- Да.
- И еще была девушка, которую ты любил?