Дети, переглянувшись, вышли и оставили нас вдвоем.
- Ты знаешь, почему я так поступила, - сказала Соня.
- Знаю. Но считаю, что ты не права.
- И ты имеешь право на свое мнение.
- А ты не имела права скрывать Русалину от Казачка. Он ее отец.
- Нет, Марина. Ты прекрасно знаешь разницу между отцом и спермодонором. Уж прости за резкость. Малка и Марка ему не кровные родственницы, но им он отец. А Русалине – нет. Может быть, станет со временем, и я этому не препятствую. Но глупо называть отцом любого, кто уделил несколько минут незащищенному сексу и получил удовольствие.
- Но это ведь ты не позволила ему стать отцом девочки.
- Почему же? Он получил такую возможность, как только попросил о ней и изъявил желание нести ответственность, - холодно ответила Соня, и добавила, - Почему ты всегда на его стороне?
- Прости, - мне стало стыдно, - Я не на его стороне, а на своей. Это ж я его тогда выгнала и велела никогда не возвращаться. Я думала, что если так поступлю, мы с тобой будем вместе.
- А как только поняла, что не будем, тут же позвала Казачка обратно, - горько сказала Соня, - Я знала, что так будет. Чтобы мы с тобой были вместе, тебе надо было извиниться перед всеми маргиналками и поклясться больше не иметь дела с мужчинами. Тебя бы простили.
Я чувствовала, как по моим щекам текут слезы. Я пыталась вытереть их, но их было слишком много. В отчаянии я замотала головой из стороны в сторону.
- Я не могла, не могла, прости, - удалось мне произнести сквозь рыдания, - Я знаю, что это было бы правильно, но я не могла.
- Знаю, - грустно сказала Соня, - Ты должна была выбрать между мной и Казачком, и выбрала Казачка. Ты имела на это право.
- Никого я не выбирала, Соня! – разозлилась я, - Это какой-то бред! На самом деле, это ты между мной и маргиналками выбрала маргиналок!
- Ты могла остаться с маргиналками, если бы захотела! – выпалила Соня, и грустно добавила, - Этот разговор пошел по кругу.
- И что нам теперь делать? – спросила я.
- Зависит от того, какого результата мы хотим добиться.
- Я хочу, чтобы ты была со мной, - тут же сказала я, - Но не хочу потерять Казачка и Поэта. Это возможно?
- Я не знаю, Марина, - вздохнула Соня, - Я ухожу от маргиналок. Но это не значит, что я готова доверять мужчинам.
- Это не просто мужчины. Это Казачок и Поэт. Ты любишь их, я же знаю.
- Возможно. Но я не хочу, чтобы они тоже знали об этом.
- Ну, пусть они думают, что ты терпишь их присутствие ради меня, - предложила я.
- Я обдумаю эту мысль, - усмехнулась Соня, - Мне пора домой.
- Может быть, останешься здесь? – спросила я с надеждой, - Хотя бы до Нового года?
- Нет, мне нужно побыть одной и привести мысли в порядок.
Соня уехала, а я налила себе еще вина и отправилась в комнату Русалины – убедиться, что у нее есть все необходимое. Русалина и Марка сидели перед компьютером, Русалина быстро что-то печатала.
- Что делаете? – спросила я, поставив бокал на комод.
- Составляем петицию о введении вегетарианского меню в муниципальных учебных заведениях, - ответила Марка, - Представляешь, у них просто невозможно полноценно питаться, если ты не ешь мясо. Русалине приходится всегда брать обед из дома.
- Сотрудники столовой даже не могут внятно ответить на вопрос о том, есть ли в макаронах яйца, - добавила Русалина, продолжая быстро печатать.
- Переходи в школу Марки, - предложила я, - Там полно всякой травы на обед.
- Нельзя просто заплатить деньги за условия получше и делать вид, что проблемы не существует, - ответила Русалина, - Я перейду, а что делать другим веганам?
- И много в вашей районной школе веганов? – поинтересовалась я.
- Возможно, было бы больше, при наличии вегетарианского меню.
- Я смотрю, мать тебя разбаловала, - сообщила я, - В нашем доме нет вегетарианского меню, все едят мясо.
- А я решила от него отказаться, - сказала Марка, - Я давно об этом думала. Люди совершенно эгоистично и необдуманно вырубают леса под пастбища, и тем самым разрушают экосистему.
- А если все начнут жрать только гречку, разве не придется вырубать леса под грядки? – уточнила я и допила вино, - Надо было взять с собой бутылку.
- Ты слишком много пьешь, - прокомментировала Марка, - Травишь свой организм алкоголем.
- Зато это чисто веганский продукт, - парировала я, - И не так уж я много пью.
- Не меньше бутылки каждый день.
- Это же всего лишь вино. Было время, когда я выпивала в день не меньше бутылки водки, и ничего. На мясе, правда, приходилось экономить, а в тех сосисках, которыми мы закусывали, вряд ли было хоть что-то животного происхождения. Так что, можно считать, что в вашем возрасте я была идеальной вегетарианкой, но годы и деньги меня испортили.
- Вы в нашем возрасте могли выпить бутылку водки? – недоверчиво спросила Русалина.
- Не залпом, конечно, - ответила я, - Часа за два. У меня была тяжелая, но веселая жизнь.
- А папа тоже пил? – спросила Марка.
- Конечно. Но меньше, чем я. Он считал, что должен контролировать, чтобы я не попала в неприятности.
- И как же Вам удалось разбогатеть? – спросила Русалина, - Просто в один прекрасный момент решили, что пора прекращать пить и начинать работать?
- Это была бы прекрасная сказка для маленьких девочек, - усмехнулась я, - В жизни всё не так просто. Но мне приходилось и приходится много работать, верно. И мне это нравится. Значит, сейчас среди богатых бездельников в моде веганство, экология и подобная муть?
- Это не муть, - хмуро сказала Марка, - И я знаю, о чем ты думаешь. О своей швейной фабрике.
- Точно. Рождаемость упала, и наши пеленки-распашонки никому не нужны. А хлопка закуплено на годы. Сделаю Сибирский экологический бренд. Нашьем эко-сумок, эко-платьев, эко-футболок с призывами к гуманному отношению к животным. И рубль с каждой проданной футболки будем отправлять в какой-нибудь фонд защиты зверушек. Разве не круто? В Москву и Питер, да даже в Европу, это шмотье вагонами будет уходить и расхватываться, как горячие пирожки. На дураках надо зарабатывать.
- Почему – на дураках? – подозрительно спросила Русалина.
- Потому что выращивание хлопка – то еще удовольствие для экологии, - ответила я.
- Существует экологический хлопок, - сообщила Русалина.
- Существует, - согласилась я, - Поэтому я, конечно, заключу контракт с поставщиком именно такого хлопка и буду делать вид, что шью исключительно из него. А нормальные, дешевые ткани буду завозить через другое юрлицо. Разве не круто?
- Фу, - сказала Русалина, - Это неэтично.
- Зато выгодно, - парировала я, - На самом деле куда неэтичнее пропагандировать веганство в регионе, где детям не хватает солнечного света и витаминов, а у их родителей не всегда хватает денег на то, чтобы обеспечить им даже самую дешевую белковую пищу. Получается, вы говорите людям: или болейте и сдохните или чувствуйте себя убийцами невинных зверушек. Разве это этично?
- А нечего бездумно размножаться, - буркнула Русалина, - Земля перенаселена, думать надо, прежде чем приводить в этот мир нового человека.
- Точно, - согласилась я, - Я, например, не размножаюсь. Но и не указываю другим, что им делать со своими репродуктивными возможностями. Разве не верх этичности?
- Пока ты не указываешь другим, что им делать с репродуктивными возможностями, во многих регионах женщин заставляют рожать непрерывно, и убеждают их, что в этом женское предназначение, - возмутилась Русалина.
- Ага. Но ты почему-то туда не лезешь, а советуешь отказаться от бездумного размножения в регионе с отрицательным приростом населения. В чем смысл?
- Линка, не разговаривай с ней, - сказала Марка, - Она троллит. Просто очень много читает, знает кучу информации, но не собирается ничего делать, чтобы этот мир стал лучше. Поэтому и пытается нас запутать и выставить полными дурами.
- Тогда нам тоже надо больше читать и больше думать, - ответила Русалина, - Чтобы было, что возразить. Хорошая дискуссия – это всегда полезно. И рано или поздно мы придем к правильным выводам.