Едва я вышел из ванной, в меня полетели джинсы и рубашка.
- Давай, давай, поторапливайся. Нам надо успеть пообедать за час.
- Давай сюда еду закажем.
- Мы не можем всю неделю заказывать только еду в номер. Я хочу нормальный обед, и нам обоим надо подстричься.
- То есть, ты еще и в парикмахерскую собираешься? – застонал я.
- Я же так и сказал. Обед, барбер-шоп, торговый центр. Потом вернемся сюда.
- На это уйдет вечность.
- Так поспеши. Меня это тоже не радует, но если я не куплю подарки сейчас, то к Новому году их не доставят.
Я неохотно начал натягивать джинсы. Сидеть в номере одному мне не хотелось, но и таскаться с Казачком по непонятным местам – тоже сомнительное удовольствие. Тем более, что у меня были совершенно другие планы.
- Ты, между прочим, кое-что мне обещал при нашей последней встрече, - проворчал я.
- Что доведу до конца то, что не получилось тогда? – он насмешливо посмотрел на меня, - Я помню. Как только вернемся, если ты все еще этого хочешь.
- А почему не сейчас? Можно быстро.
Казачок подошел ко мне и провел рукой по моей щеке, а потом поцеловал долгим и глубоким поцелуем. На этот раз мне удалось не потерять сознание, и я по полной насладился этим его гвоздиком в языке. И еще какое-то время не отпускал его, когда он пытался прекратить поцелуй.
- Все, хватит, - сказал он, - Мне действительно надо купить подарки. Думал, что это сделает Маринка, но она заявила, что мои родственники – моя проблема.
- Давай сначала займемся важным делом, а потом всякой ерундой, - я поцеловал его шею и прикусил кожу зубами, вдыхая его запах.
Казачок со свистом втянул в себя воздух и сказал:
- Не надо. Не хочу быстро. Хочу разобраться с делами, а потом сделать все, чтобы у тебя искры из глаз посыпались от удовольствия, и так несколько раз.
- Обещаешь? – сдался я.
- Еще бы.
Пришлось тащиться с ним в ресторан. В меню были совершенно непонятные названия, вроде «севиче» и «крамбл». Я ткнул наугад в пару блюд, которые мне по названию показались похожими на мясо. Официантка чем-то напоминала куклу – абсолютно прямые блестящие волосы, огромные пушистые ресницы, очень пухлые губы и какое-то искусственное выражение лица, даже когда она улыбалась. Она поставила передо мной бокал с пивом, и я обратил внимание на то, что у нее абсолютно гладкие руки идеально золотистого цвета. Я стал рассматривать людей за другими столиками, и увидел еще двух девушек, похожих на нашу официантку – прямые блестящие волосы, неестественно пушистые ресницы, пухлые губы, искусственное выражение лица. У них были разные черты, но было и что-то общее, как будто их делали на одном заводе.
- Это, что, киборги? – спросил я у Саши.
- Где? – огляделся он.
- Девушки. Две справа от нас и одна в углу зала. И официантка.
- Красотки. Почему киборги-то?
- У них лица странные. Как ненастоящие. И они похожи друг на друга. Официантка сейчас подойдет – присмотрись. У нее кожа на руках неестественно гладкая, даже волос нет.
Саша подавился пивом от смеха.
- Нет, это не киборги, - сказал он, - И они все разные. Просто сейчас такая мода.
- Мода на что? На пластмассовые лица?
- Они не пластмассовые, - объяснил Саша, - Это от ботокса такой эффект. Они вкалывают в лица яд, который парализует мышцы и убирает мимические морщины. Поэтому тебе они кажутся неестественными. Ты привыкнешь.
- Яд? Это законно? – ужаснулся я.
- Да, вполне. Там маленькие дозы, безвредные.
- Ни хрена себе безвредные! Паралич мышц – это безвредно?
- Так ведь для того и делают. Не все, но многие. В губы тоже какую-то дрянь колют, чтобы увеличить. Ресницы приклеивают. Сиськи вставляют. Волосы везде удаляют, кроме головы.
Я наклонился к нему ближе и шепотом спросил:
- Совсем везде?
- Ага.
- Как Марка делала, когда с педофилами работала?
- Ага.
- И они каждый день бреют все тело целиком?
- Не, ты че, это было бы слишком просто. Они выдергивают волоски с корнем. Воском или еще чем. У нас младшая Марка как-то решила приобщиться к этому празднику жизни, вызвала на дом специально обученную тетку. До этого я даже не знал, что моя дочь умеет материться.
- Как ты мог это разрешить? А если бы она решила с крыши спрыгнуть?
- Ну, у нее подружки этой ерундой увлекались, и мы с Маринкой решили, что ее тело – ее дело. Но ей хватило одного раза. А подружки ее каждые две недели платят деньги за то, чтобы им повыдергивали все волосы. Правда, там с каждым разом все меньше боли, вроде. Еще ресницы эти младшая Марка клеила – ходила две недели как тот олень из мультика. Я каждый раз ржал, когда ее видел. Это просто такая мода.
Официантка принесла мой салат, и я попытался внимательнее ее разглядеть. Все еще не верилось, что это живая женщина, а не кукла. Казачок пнул меня ногой под столом и зашипел:
- Прекрати на нее пялиться.
- Извини, - я отвел взгляд, - Мне просто интересно.
- Да ладно тебе. Девчонки просто хотят быть красивыми. Помнишь, раньше они челки высоко начесывали? И каблуки огромные носили? Это то же самое, по сути.
- Ну, не все делали начесы и носили каблуки. Соня вот никогда…
- Соня и сейчас себе в лицо ботокс не колет, и волосы не вырывает. Но она не в тренде.
- И слава богу, - пробормотал я и снова огляделся.
На этот раз я разглядывал мужчин.
- А у мужчин в моде борода? – догадался я.
- Ага, поэтому мне и надо в барбер-шоп, привести бороду в порядок, - кивнул Казачок.
- Ты и так хорош, - буркнул я.
И мысленно добавил, что даже слишком хорош. Он всегда был красавчиком, но сейчас к природным данным добавился налет богатства и холености. Хорошая стрижка, аккуратная борода – вроде небрежной щетины, но если присмотреться, видно, что щетина эта аккуратно оформлена, подчеркивая черты его лица. И тут я заметил еще одну вещь, которая умудрялась ускользать от моего внимания.
- Вот блядь, - сказал я, уставившись на него в упор.
- Увидел? – усмехнулся он, - Дышать было трудно по ночам, пришлось сделать операцию.
- Да ладно! Чтобы дышать, не нужно делать ровный нос снаружи, достаточно поправить внутреннюю перегородку!
- Я решил, что раз уж все равно нужна операция, то можно и убрать горбинку.
- Да ты, смотрю, озабочен своей внешностью больше, чем эти пластмассовые девицы, - усмехнулся я.
- Если не нравится, можешь сломать мне нос обратно, - улыбнулся он, - Доедай и пойдем стричься, у нас запись.
В парикмахерской молодой парень усадил меня в кресло и начал весело щелкать ножницами, даже не спросив, чего я хочу.
- Ничего, что я занимаюсь самодеятельностью? – протяжно спросил он, - Здесь все равно не так много вариантов, если Вы, конечно, не хотите стрижку под ноль.
- Ну, именно так меня и стригли последние шестнадцать лет, поэтому я не против разнообразия, - ответил я.
Парикмахер посмотрел на меня испуганно и продолжил стричь молча. В углу работал телевизор, и в какой-то момент на экране мелькнуло знакомое лицо Шурки. Я прислушался к новостям. Журналист рассказывал про то, что Александр Левский, осужденный по делу олигарха Милошевича, находится в лечебно-исправительном учреждении под усиленной охраной. Предполагается, что в исправительную колонию он не вернется и выйдет по отбытии срока из лечебного учреждения.
- Видишь? – сказал Казачок, - Все с ним в порядке, не волнуйся.
- Да я не волнуюсь, - ответил я, - Мне все равно.
Я видел, что Казачка обрадовал мой ответ.
После парикмахерской мы отправились в торговый центр, где Сашка накупил кучи шерстяных палантинов, шелковых платков, золотых цепей и серебряных ложек, потребовав каждый подарок индивидуально упаковать и подписать.