- Поэт, ты, может, удивишься, но на воле ты обойдешься ей дешевле, чем на зоне. Так что, теперь она даже сэкономит.
- Я об этом не подумал, - смутился я, - Получается, что я ей очень много должен.
- Денег?
- И денег тоже.
- Ты же понимаешь, что деньги – самая маленькая проблема?
- А какая проблема самая большая?
Саша задумчиво вздохнул и ответил:
- Соня. Если она не вернется, всё будет довольно мрачно. Ты должен сделать так, чтобы она тебя простила.
- Она никогда меня не простит. Она считает, что из-за меня погибли те девочки. Но она вернется, я клянусь тебе.
- Откуда ты знаешь?
- Просто знаю. Чувствую.
Я был абсолютно уверен в том, что Соня вернется. Я не мог даже сам себе объяснить, на чем основана моя уверенность, но я точно это знал. И готов был сделать для этого все, что угодно.
Марина встречала нас в аэропорту.
- Я посадила детей в самолет, и дом полностью в нашем распоряжении, - заявила она, едва мы подошли, - Привет, Поэт. Рада видеть тебя живым.
Я хотел что-то ответить, но не смог. Горло сжалось в тугой комок, а из глаз потекли слезы, много слез. Марина обняла меня и ласково прошептала:
- Ну, ты чего? Теперь все будет хорошо, поехали домой.
Саша сел за руль, а мы с Мариной устроились на заднем сиденье. Я уткнулся лицом в ее шею, и ее шарф промок от моих слез. Я никак не мог остановиться. Иногда казалось, что уже все, успокоился, но стоило поднять голову и попытаться что-то сказать, как снова в горле вставал этот ком, а из глаз лились слезы.
Софья
Я вызвала такси в два часа ночи. Кучерявая и две наши приятельницы, с которыми я отмечала Новый год, сверлили меня недобрыми взглядами. И я не могла их за это осуждать.
- Я хочу еще раз уточнить, Лисичка, - бесцветным голосом произнесла Кучерявая, - Ты действительно хочешь послать все, чего добилась, ради какого-то зека? Ты ведь понимаешь, что он органически не способен даже оценить то, что ты делаешь? У него тупо на это мозгов не хватит.
- Это не для того, чтобы он оценил, - мягко сказала я, поглядывая на экран телефона в ожидании машины, - Это для того, чтобы мне было хорошо. То, чего я добилась, никуда не денется. Есть другие женщины, готовые сотрудничать с вами на ваших условиях.
- Но мы не можем доверять им так, как тебе.
- Пока не можете. Со временем сможете. Сейчас все больше молодых девчонок даже не начинают отношения с мужчинами, не общаются, держатся на расстоянии. С ними у вас не будет такого риска, как со мной. И со временем вы, наверное, построите прекрасный мир. Мы построим. Просто я пойду другим путем.
- Будешь вести переговоры с мужлом и умолять их дать нам побольше прав и поменьше нас убивать и калечить? – фыркнула Надя.
Надя – прекрасная снайперша с железной дисциплиной. Она никогда не сомневалась в том, кто ее враг, и всегда выполняла приказы, не позволяя руке дрогнуть, не уточняя, в чем именно вина очередного объекта. Раз его надо убрать, значит, что-то сделал. Иначе бы на него не стали тратить пулю. Хорошо быть такой, как Надя. Уважение и почет среди близких по духу, никаких сомнений и метаний, право гордиться собой. Она имеет то, что ей нужно, в полном объеме, и потому никогда меня не поймет. Если ей когда-то и пришлось сделать выбор, он был для нее простым и окончательным, и она ни разу о нем не пожалела.
- Да, буду, но не умолять, а требовать, - признала я, - Они тоже люди, и среди них есть здравомыслящие. Есть те, кто хочет безопасности и возможностей для своих дочерей и сестер. С такими мужчинами можно вести переговоры, и кто-то должен это делать. Но я всегда готова вам помочь, если возникнет крайняя необходимость.
- Ты задаешь много вопросов, - хмуро сказала Кучерявая, - И я не смогу дать на них ответы, зная, что ты немедленно выложишь все Марине, а она растрепает вашим кукусикам. Это значит, что на этом наши пути расходятся, Соня.
Наконец, подъехала машина, и я взяла сумочку.
- В любом случае, это был хороший и продуктивный опыт, - сказала я мирно, - И я всегда помогу тебе, если у меня будет такая возможность. Ты это знаешь.
- Знаю. Счастливой дороги.
Никто из них даже не встала меня проводить. Я сама захлопнула дверь и побежала к своему такси. Внутри нарастало предвкушение чего-то волшебного и невероятного. Как в детстве – когда заглядываешь под елку в поисках своего подарка. Я мысленно убеждала себя быть твердой и отстраненной. Прежде всего, нужно было обсудить с Мариной все важные для меня условия, а до этого даже не смотреть в сторону Руслана. Теперь я жалела, что не поехала говорить с Мариной раньше, но ведь я окончательное решение приняла только час назад, до этого внутри продолжала сомневаться.
Я открыла калитку и прошла к двери по плиточной дорожке. Было очень холодно, мороз неприятно обжигал щеки, и воздух слегка пощелкивал. К двери был прикручен венок, украшенный шишками и шариками, по стенам мерцали гирлянды. Русалина наверняка требовала отказаться от этой бессмысленной траты электричества. Я постучала и толкнула дверь. Открыто.
- Кто там? – крикнул Саша из гостиной.
- Это я! – крикнула я в ответ, - Сейчас разденусь и приду.
Послышался смех Марины и ее слова:
- А нам надо одеться, наверное. Давайте, поднимайтесь и натягивайте штаны. Мы должны выглядеть прилично!
- Зачем? Это же Соня, - возразил Саша.
Когда я вошла, они подбирали с ковра напротив камина какие-то вещи. Краем глаза я заметила, что Руслан надевает носки. Но я обещала себе даже не смотреть на него, пока мы с Мариной обо всем не договоримся. Саша стоял посреди гостиной в одних джинсах, держа рубашку в руках, и оглядывался в поисках того, что забыл убрать. На него лучше тоже пока не смотреть. Или пусть сначала наденет рубашку. Марина что-то сунула Саше в руку и велела:
- Убери это.
- У тебя кофта наизнанку надета, - сообщила я.
- Точно, - Марина стянула эту кофту, вывернула и надела обратно.
Я смотрела на язычки пламени в камине, чтобы вид полуголой Марины не сбивал мой настрой на конструктивные переговоры.
- Присаживайся, - Саша протянул мне бокал шампанского.
- Благодарю, - я села в кресло у камина и повернулась к Марине, которая закончила переодеваться.
- Привет, - сказал Руслан.
Он смотрел на меня, не отрываясь, а я избегала встречаться с ним взглядом.
- Да, привет, - рассеянно сказала я и залпом выпила шампанское, - Марина, мы можем поговорить наедине?
Марина скрестила руки на груди и усмехнулась:
- Значит, ты заявляешься в Новогоднюю ночь, без подарков, без радости в глазах, но с требованиями?
- Да. Но если я помешала, могу уйти, - я встала.
- Мы уже закончили. И ты бы, в любом случае, не помешала. Давай просто спокойно посидим и пообщаемся, а потом уже ты решишь, насколько уместно выдвигать какие-то условия.
Я поняла, что это все глупо. Марина никогда, никогда не выберет меня. Даже не так. Она не выберет мою жизненную позицию. Она не хочет менять мир. Ей достаточно иметь столько денег, чтобы построить для себя отдельный мир в отдельно взятом доме. Ей не нужны безопасные улицы – она наймет охрану. Ей не нужна защита от насилия – она сама себя защитит и сама за себя отомстит. Ей не нужны равные права и возможности – она купит себе привилегии. Она выбрала такой путь, и это ее право. Но у меня другой путь, и это мое право.
- Извините меня, - сказала я, - Зря я так заявилась, не продумав все, как следует.
Я направилась в прихожую и стала быстро одеваться, ругая себя мысленно последними словами.
- Куда ты собралась? – спросил Руслан.
- Домой. Сейчас вызову такси.
- Сюда не приедет ни одно такси, - сказала Марина, - А если и поедет, то тебе его придется ждать не меньше часа. Подожди здесь.
- Ничего страшного, - мне настолько сильно хотелось уйти, что я открыла дверь, даже не успев застегнуть пуховик.
- Стой! – Руслан перегородил мне дорогу и захлопнул дверь, - Ты никуда не пойдешь. На улице минус сорок. За час ты там насмерть замерзнешь.