Так же огульно крестьян обвиняли в применении наемного труда. Из всей группы ни один человек не согласился с тем, что постоянно использовал наемный труд; лица, обвиненные в этом властями, составляли 11,5 %. Доля крестьян, подтвердивших применение сезонного наемного труда, достигала 34 %, а категорически опровергавших факт применения сезонного наемного труда – 54,4 %. Во всех просмотренных нами личных делах имеется лишь восемь трудовых договоров с указанием срока сезонного найма.
В ходе изучения дел мы выявили особенность найма труда в крестьянских хозяйствах: подтверждали факт найма сезонного труда, как правило, главы не зажиточных, а небольших (в лучшем случае середняцких) хозяйств. Последние обосновывали необходимость найма своей инвалидностью, болезнью, службой в армии сына или главы семьи, занятостью на выборной должности, смертью жены (мужа) и т. п. Те из крестьян, кто признавал факт найма труда, в основном нанимали бороноволока [работника-подростка. – М. С.], поденных рабочих или няню для малолетних детей. Приведем несколько характерных случаев: Я.В. Колпащиков (Черепановский р-н) ежегодно нанимал сезонного работника, поскольку в результате ранения во время Первой мировой войны[250] стал инвалидом; жена М.Ф. Кузина (Черепановский р-н) в 1924 г. нанимала батрака ввиду отсутствия главы семьи (служил в Красной армии)[251]; К.П. Крисковец (Черепановский р-н) нанимал бороноволока, т. к. «землю взяли, надо было сеять, а сына забрали в армию»[252]; И.Т. Малахов (Черепановский р-н), оставшийся после смерти жены с четырьмя малолетними детьми, нанимал на полгода няню[253]. Напомним, что эти и другие аналогичные ситуации особо оговаривались избирательными инструкциями: крестьяне, использовавшие наемный труд в подобных случаях, не должны были лишаться избирательных прав.
Зажиточные многодетные хозяйства, где было, как правило, достаточно рабочих рук, лишь в редких случаях нуждались в привлечении наемного труда. Один из крестьян Мошковского района писал: «Нынче дорого нанимать батраков, своими руками в хозяйстве обходимся»[254]. Конечно, крестьяне не всегда отвечали правдиво на вопрос об использовании наемного труда, поскольку знали, что эксплуатацию рабочей силы советская власть никогда не приветствовала.
Нельзя отрицать того, что в обыденности в деревне широко использовался скрытый наем, не фиксировавшийся документально. Ведущие отечественные специалисты по аграрной истории констатируют в этот период «массовый недоучет наемного труда благодаря сохранению его скрытых форм»[255]. Причем в Сибири наемный труд применялся, как считают историки, даже в большей степени, чем в среднем по РСФСР. В частности, Н.Я. Гущин отмечал, что в 1927 г. в Сибири процент крестьянских хозяйств, нанимавших рабочих, был в 1,8 раза выше, чем в среднем по РСФСР[256]. В том же году к найму рабочих на срок два месяца и более в крае прибегали, по мнению В.П. Данилова, 81,3 % зажиточных хозяйств[257]. Наем рабочих рук официально фиксировался крайне редко, поэтому при сборе документального подтверждения этого сельсоветы испытывали трудности.
Тем не менее лишение избирательных прав по пункту «эксплуатация наемного труда» в сельской местности происходило, как правило, с грубейшими нарушениями избирательного законодательства. Крестьяне лишались прав незаконно, поскольку при отсутствии документальных подтверждений все обвинения строились на свидетельских показаниях.
Восстановиться в избирательных правах крестьянам, причисленным к категории «кулаков», было достаточно сложно. К середине 1930-х гг. были удовлетворены лишь 30,2 % ходатайств.
Владельцы сельскохозяйственных «предприятий»
К какой категории «лишенцев» относились владельцы сельскохозяйственных «предприятий»? В ст. 69 Конституции РСФСР 1925 г. имелся пункт «б» о лишении прав «лиц, живущих на нетрудовой доход, как то: проценты с капитала, на доходы с предприятий». Но можно ли владельцев мельниц, крупорушек, маслобоек относить к этой категории? Очевидно, что на этих предприятиях должен был применяться наемный труд, и тогда их владельцы могли лишаться прав как «лица, прибегающие к наемному труду», т. е. по ст. 69, п. «а» Конституции РСФСР 1925 г. До 1926 г. избирательные инструкции не проясняли этого вопроса. Разработчики инструкции 1926 г., хотя и не уточнили его, но ввели в ст. 15 формулировку об «отдельных категориях граждан, которые не могут пользоваться избирательными правами». В ст. 15, п. «б» интересующая нас группа оговаривалась особо: «Земледельцы, имеющие наряду с земледельческим хозяйством собственные или арендованные промысловые и промышленные заведения и предприятия (мельницу, крупорушку, маслобойку и т. п.), ведущиеся с применением постоянного или сезонного наемного труда»[258]. В 1930 г. эта категория была причислена к «кулакам». Положение о едином сельскохозяйственном налоге от 23 февраля 1930 г., принятое постановлением ЦИК и СНК СССР, наличие в хозяйстве мельницы, крупорушки, маслобойни, шерсточесалки трактовало как признак «кулацкого» хозяйства[259].