- Нет, все должно быть по-честному. Вы же не унизитесь до этого? У нас все будет строиться на доверии. Да и ради чего вам меня обманывать? Чтобы получить двойку, а не минус десять? Вам же самим должно быть интересно узнать свой настоящий уровень. Это эксперимент. Договорились?
***
Мы закивали и с азартом принялись за диктант. Он, действительно, оказался коротким - всего-то с десяток предложений. Не успел прозвенеть урок на перемену, как я уже обнаружила у себя 12 (!!!) ошибок и сама же, руководствуясь указаниями учителя, вывела себе оценку: +1. И это был, кстати, второй результат. Выше, получив +2, оказалась только эта зубрила Ленка Павлова, допустившая "всего лишь" 10. У остальных было больше 15 ошибок. Мы сами были поражены бездной открывшейся перед нами собственной неграмотности. Но всю перемену посвятили обсуждению вовсе не пробелов в нашем образовании, а нового учителя. И сошлись в осторожном мнении, что "он, похоже, ничего".
- В общем, скучно не будет, - подытожила Элька.
Прозвенел звонок, и мы дружно потянулись в класс, чтобы узнать "хорошую новость". Мы напомнили АМ, что с нетерпением ее ожидаем.
- Ах, да... - протянул он. - Что ж, начну издалека. Вы книжки читаете?
- Конечно, читаем! - хором ответили мы. И кто-то добавил: - По программе.
Все засмеялись.
- Понятно, по программе, - сказал АМ. - А для души? Поднимите руки, кто читает сверх программы?
Руки подняло гораздо более половины моих одноклассников.
- И что же вы читаете? - спросил АМ. - Я спрашиваю только о художественной литературе. Вернее, о том, что вы под нею понимаете. Бьюсь об заклад, что это детективы или низкопробная фантастика. Девочки, конечно, зачитываются еще любовными романами. Так ведь?
- Это как считать - низкопробное или нет? О вкусах не спорят, господин учитель, - съязвил Славик Скворцов, мой давний (еще с 7-го класса) воздыхатель.
- Э, батенька, тут вы не правы, о вкусах (и, может быть, только о них) - как раз и спорят! - АМ, как вскоре выяснилось, употребил одно из своих любимых словечек. Уже через месяц мы стали вплетать в свою речь, где ни попадя, этого "батеньку", добавив к нему еще и "маменьку" при обращении к особам женского пола.
АМ продолжал:
- Назовите своих любимых писателей. Только чур - не произносить при мне такие имена, как Дарья Одинцова или Сергей Ульяненко. Не будите во мне зверя. За такое буду беспощадно карать! Увижу у кого-нибудь в руках подобную литературу - считайте, что автоматом четвертные оценки будут снижены на балл.
При этих его словах я (и не одна я) покраснела, ибо как раз тогда с увлечением читала именно Одинцову.
- У нас, конечно, демократия, но помните, ребята, что несколько лет плохого чтения, и вы превратитесь навсегда в духовных калек. А это не-из-ле-чи-мо! Единственным противоядием этому являются школьные уроки литературы. Если, конечно, повезло с учителем. Вам - повезло! - тут АМ широко улыбнулся. - Поднимите руки, кто читал Лескова? (поднялось 2-3 руки) А Салтыкова-Щедрина? Только не сказки, хотя это тоже отличная штука, а скажем "Историю одного города?" (тут руку поднял только Лешка Круглов). А Бабеля? Платонова? (ни одной руки).
Мы были смущены нашей неразвитостью и духовной инвалидностью. Но тут АМ нас ободрил:
- Не читали? И прекрасно! Значит, вам можно только позавидовать. Я, например, завидую - вам еще только предстоит - впервые! - это прочесть. Вас ждет огромное счастье, ребята! Вообще, в мире написаны миллионы книг. Но тех, без которых человеку никак нельзя обойтись, не так уж много. Наверное, не больше пятисот. Всего пятьсот! И вот добрую часть из них вы с божьей (и моей) помощью прочтете года за два - за три.
Он говорил увлеченно, и глаза его при этом сверкали. Мы слушали, как зачарованные. С нами так никто и никогда не говорил о книгах. Только ехидная Элька, с которой мы, ясное дело, то и дело шушукались, обмениваясь впечатлениями, спросила: "Марго, а он часом не маньяк?" Я в ответ на нее шикнула.
Между тем, АМ продолжал упоенно токовать, как измученный страстью тетерев:
- Литература, вы потом поймете, хотя сейчас мне не поверите, - самый важный предмет в школе! Я это говорю вовсе не потому, что являюсь его фанатом. Просто это объективная истина. И хорошая новость состоит в том, что я обещаю сделать вам самый драгоценный подарок, на который только способен учитель - я научу вас читать НАСТОЯЩУЮ литературу. Не просто читать, но и разбираться в ней, понимать ее. В общем, любить это дело. Да-с, обещаю.
Мы условились, что на уроках литературы будем проходить школьную программу. Только не так, как водится, когда школа навеки отбивает у своих воспитанников всякую охоту к чтению таких книг, как "Мертвые души" или "Война и мир", а совсем даже наоборот. А по субботам после окончания уроков у нас будет факультатив по литературе, но уже не по программе. И на этих факультативах мы будем читать и обсуждать все самое интересное, что в школьную программу не вошло.
- Да, и вот еще что, - сказал АМ, подытоживая свою речь. - Есть еще одна новость. По-моему, тоже хорошая. Мы тут еще с одним "новеньким" вашим учителем подумываем, а не организовать ли нам школьный театр? Чтобы немного порастрясти ваши мозги и чувства.
- Театр?! - закричали мы радостно. - Вот здорово! А что за пьесы мы будем ставить? А как вы вдвоем будете работать? Ведь режиссер обычно "одинокий волк"?
- Как-как? Как Станиславский и Немирович-Данченко. Может, мы еще не вполне достигли их уровня. Но ведь и вы тоже не МХАТ, не так ли? Кстати, ребята, подумайте на досуге, как мы назовем наш театр?
- Может, "Шхат" - школьный художественный театр? - предложил кто-то.
Всем очень понравилось. Только Лешка Круглов сказал: "А, может, назовем его "Нечайка"? Не все сразу поняли, откуда он взял это название, но АМ весело зыркнул на него глазами, улыбнулся и сказал:
- Да, пожалуй, так еще лучше. Пусть будет "Нечайка".
***
(ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОСЛЕДУЕТ, если у кого-то из читателей опубликованный фрагмент вызовет интерес)