Я столь хорошо удовлетворила господина каноника, что он предложил мне помощь в моих затруднительных обстоятельствах, и я с радостью приняла его великодушное предложение.
Поздно вечером, в сумерках, месье каноник дал мне свои старые брюки, лет десять отдыхавшие в его шкафу, свидетельство его былой респектабельности, а сверху я нацепила короткую сутану не первой свежести и увенчала её маленькой пелеринкой, скреплённой филигранью, и мы мирно вышли из дома, без того, чтобы кто-то нам сказал хоть слово. Меня бы даже сам черт не узнал после этого бурлескного переодевания. Моя внешность настолько изменилась, что я меньше походила на девушку, а больше на бедного ирландского священника, тянущегося на ежедневную мессу.
Вы никогда не догадаетесь, куда привёл меня мой новый хозяин. На улицу Шан Флери, на пятый этаж, к мадам Томас. Эта дама когда-то была в течении нескольких лет гувернанткой каноника. Потом она от него ушла, чтобы выйти замуж за квартального разносчика воды, а после его смерти занялась перепродажей одежды, став так называемой «crieuses de chapeaux» и попав под под надзор полиции, поскольку частенько такие дамы были посредницами проституток.
И вот охране этой почётной мещанки мой священник поручил мою персону, пока он не найдёт для меня приемлемое жилье.
Мадам Томас была крупной женщиной с большим курносым носом. Тем не менее, несмотря на её внушительные размеры, через её чрезмерную дородность можно было обнаружить черты, которые заставляли подозревать, что она, в своё время, обладала привлекательным лицом. Кроме того, добрая женщина ещё подпитывала чёрный рынок вместе с братом квартального охранника, который захаживал к ней, чтобы принести жертву её крупным прелестям, когда его мучил плотский грех.
Иногда немыслимые на первый взгляд вещи происходят с нами, и Бог пользуется странными средствами и путями, дабы явить нам свои чудеса, и вести по жизни смертных, которые ему понравились. Могла ли я подумать когда-нибудь, что торговка подержанной одеждой протянет мне спасительную руку помощи? Но это больше, чем правда. Защита и покровительство брата Алексиса вытащили меня из праха, и стала первым источником того изобилия, которым я пользуюсь сегодня. Но что ещё удивительнее в перипетиях судьбы, если задуматься, так это то, что путь к счастью нам открывается через фатальные события. Был избит палкой бедный иностранец, которому поломали руку в моей комнате и в моей кровати. Чтобы меня не обвинили в соучастии в этом трагическом приключении, я была вынуждена спасаться у моего соседа каноника, который меня тайно отвёл к мадам Томас. Но это не ещё не все. В придачу к этим моим несчастьям и павшим на меня немилостям, вскоре я узнаю, что бедный каноник сам был раздавлен и похоронен под развалинами своей внезапно рухнувшей церкви, и этой непредвиденной смертью я была брошена на милость моей новой хозяйки, без всяких средств к существованию.
Пугающее чувство моего положения вызвало у меня слезы, которые, как полагала мадам Томас, были моей данью покойнику. Мы поплакали вместе несколько минут, после чего эта добрая женщина, противница долгой скорби, попыталась меня утешить, и в этом своими бурлескными речами преуспела гораздо больше, чем это сделал бы доктор со всем своей патетикой христианской морали.
–
Послушайте, мадемуазель,– говорила она мне,– нужно примириться с произошедшим. Если мы будем рыдать до конца нашей жизни, от этого никому не будет ни жарко, ни холодно. Все что произошло-все это воля Божья. В конечном счёте, отнюдь не мы его убили. Это – действительно его ошибка, если он умер… да, да… действительно так. Какого черта он попёрся сегодня в свою церковь так рано утром, если обычно он там бывал не больше четырёх раз в год, и всегда после обеда? Разве обязательно так торопиться, чтобы быть набожным? Спросите у меня, неужели не спели ли бы заутреню без него. Певцы, они что, не справились бы без его голоса… разве им не заплатили за это? Ах! Как говорит моя кума Мишо, смерть– штука чрезвычайно предательская! Это точно, ведь когда мы меньше всего думаем о ней, она вдруг на нас вешается. Так что, оставим сердце открытым для радости, так как вся печаль мира не вернёт нам покойника. Между нами говоря, вы не очень много потеряли. Наш каноник был обольстителем девичьих сердец, сулил им златые горы; а затем, негодяй, не испытывал ни малейших угрызений совести, бросая их, пресыщенный ими до отвращения. У каноника был ещё один крупный недостаток-он был большим чревоугодником и часто обжирался, как свинья, напивался до безобразия, и денег должен был, к тому же, всем своим соседям. Вам повезло, моя дорогая, что вам так сразу открылась правда, которую бы он долго бы от вас скрывал. Клянусь, если честно, хотя о покойнике и не говорят плохо, он не стоил и ломаного гроша.