Прельщённая изрядной контрибуцией, которую я только что получила от вражеской страны, я решила полностью посвятить себя внешнеполитической деятельности, поскольку не имела никакого желания состариться в своей профессии. Согласно моим расчётам, ещё два или три таких дурачка, вроде моего последнего немчика, поставят успешный крест на моей цветущей карьере. Но когда я поняла, что такие хорошие варианты не подворачиваются моментально под руку, то приняла решение не вести праздный образ жизни и совершить экскурсию по моим соотечественникам, в ожидании своевременной и надлежащей замены господину барону.
Это – обычный способ, принятый среди девушек нашего круга, показываться как можно чаще на публике, когда содержатели покинули их, чтобы предупредить потенциальных клиентов, что место пусто, и они могут делать заявки на аренду прекрасного и свободного существа. Следуя этому разумному обычаю, я отметилась во всех наиболее посещаемых местах, разве что за исключением Тюильри, где мы показываемся с большой неохотой после оскорбительного приключения с Мадемуазель Дюрошер.
Королевский Дворец был территорией, находиться на которой было нашим правом, приобретённым, кажется, согласно одного старинного предписания, тогда же, когда была учреждена Опера: нам разрешалось беспрепятственно посещать сады, и этой льготой мы пользуемся, наслаждаясь возможностью безнаказанно, с полной свободой, пренебречь глазом простого зрителя и обывателя, подглядывавшего за нашими гордыми лицами и фигурами. И напрасно некоторые едкие критики осмеливаются говорить, что там, обычно, можно было увидеть только ростовщиков, меркурианцев, этих посланцев любви, и шлюх, их завистливые и тёмные инсинуации не мешали красивой праздной парижской молодёжи, не препятствовали модникам, и популярным в свете аббатам собираться там каждый день, главным образом, вечером, до и после Оперы. Бесконечное множество красивых женщин всякого рода составляли одно из главных украшений этих вечеров. Шпалеры, стоявшие вдоль деревьев большой аллеи, предлагали восхищённому взгляду одновременно как помпезный, так и смешной, развлекательный спектакль, восхитительные разновидности которого выше любого описания моими словами. Тысяча маленьких страстей, превращённых в миллион проворных воробьёв, заставляют вас дышать воздухом похотливости, которого вы никогда не ощутите ни в одном другом месте. Но, что удивительного в этом? Ведь вполне справедливо, что мы были душой общества, жаждущего наслаждений, если справедливо утверждение, что за нами везде следуют сливки общества, что места, которые мы посещаем, моментально становятся самыми приятными и модными в мире?
Действительно, чудесный дар очаровывать и веселить всех, кто нас окружает, настолько неотделим от людей, которых сладострастие сопровождает даже до алтаря. Свидетелем тому является церковь Кянз-Ван. Мы пользуемся привилегией совершать там такие же непристойности, как и в Королевском Дворце или нашем театре. Бог знает, какая толпа богомольцев собирается там по праздникам и воскресеньям. Мы в этой церкви осаждены сонмом прекрасных лиц, окутаны уважением и лорнированием, а в наши уши постоянно елеем втекает восхищённое мурлыканье толпы. Мы отвечаем на такую милость игривыми и шутливыми речами, а иногда и взрывами смеха, которые мы стараемся придушить, закрывая лицо веерами. Между тем, месса заканчивается, и частенько, не остерегаясь священника, даже не смотря в его сторону, стоит он на алтаре или нет, и наше набожность нашего поведения в этот момент состоит в том, чтобы закончить переговоры со своими партнёрами о предстоящем ужине в маленьком доме, или заключить более долговременную сделку.
И мне случилось однажды заключить там одну сделку, в результате которой я была крайне оскорбительно обманута. Один из этих любезных рыцарей, у которых, как оказалось, доброта является качеством наносным, и которые по непростительной небрежности шефа полиции устраивают дебоши и скандалы на улицах Парижа за счёт простых горожан, так вот один из этих негодяев, из этих плутов, открыл простой секрет быть приятным для всех. Я имею в виду как участие в милом кутеже в Булонском лесу, так и ужин в Глясьер, с их знаменитым катком. Скучали бы мы от того, если бы этот господин рыцарь не присутствовал там с нами? Уверяю вас, что нет.
Я заметила здесь мимоходом, что эта презренная торговля своим телом, как вид коммерции, тем опаснее, что она в то же время является большей частью приятного и заманчивого на первый взгляд времяпрепровождения в обществе тех, кого в нём одним словом называют приличным общества. Я добавлю, на основании собственного опыта, что обычно следует остерегаться чересчур излишне куртуазных персонажей в вопросе чести, поскольку я честно могу сказать, что редко среди них оказываются порядочные люди.