Дибрель усмехнулся; он гордился тем, что его сказки второй раз не врут. И Том поверил окончательно: все эти легенды придуманы не на пустом месте и тоже кое-что да значат.
Том выхватил у Рю листок с символами и обернулся ко всем:
- Можете проваливать, всем спасибо, - заявил он и открыл дверь.
Лист в его руках хрустел, но парень не сомневался: это прочный материал. Теперь ему не придётся идти к нему, правда? Бумажка сама приведёт его к голове Мари. Может, она где-то спрятана, так что, если Том её найдёт, с этим пузатым клоуном ему встречаться не придётся. Но… Вместо удобной карты Том увидел непонятные знаки и символы, совсем непохожие на дорогу с крестом в конце. Какой-то древний язык.
Ирида возмущённо цокнула и уже хотела отвесить сыну очередной подзатыльник, как на помощь пришёл Дибрель: он выпроводил принца и женщину в коридор, шепнул дочери:
- Жди нас у башни через две справа, хорошо? Если тебя найдут, беги к выходу, либо иди к королю. – Он добавил громче уже для Рю, - Ваше Высочество, сейчас моя дочь проводит вас до комнаты.
Ирида кивнула на удивление кротко, взяла принца под руку и повела вниз, заботливо приговаривая что-то. Дибрель закрыл дверь, но тут же услышал, как дочь воскликнула:
- Ой, извините!
- Ваше высочество? Что вы здесь делаете? – спросил удивлённый голос.
- Играю! – довольно ответил Рю.
Том снова взглянул на знаки на бумажке, и в голову ему пришло, что перевод может скрываться в самой книге. Почему она не дала прямого ответа, неужели все боги так любят загадки? Но не успел Том раскрыть «Лечебные травы», как Дибрель схватил его за плечо и прошипел быстро:
- Том, к нам гости!
На лестнице послышался топот, и круглые стены башни донесли до Тома грозный голос:
- Сдавайтесь! Вам никуда не сбежать, не пытайтесь оказывать сопротивление! – командовал какой-то мужской голос, и Тому догадался, что он принадлежал, скорее всего, мужчине с подбитым носом и усталыми глазами. Стражник позволил себе даже радостные нотки, будто предвкушал удовольствие, а может, это эхо каменной башни сыграло злую шутку с его интонацией.
«Конечно, - думал Том, лихорадочно ища место, где спрятаться. Шаги приближались: судя по звукам, им остался один пролёт, - Тебя теперь повысят, ты ведь поймал ужасных преступников, спас жителей от опасности. А о том, что в планы этих преступников не входило быть сегодня пойманными, ты не подумал?»
На глаза ему попалось окно, и Том вскочил без раздумий на каменный подоконник. «Только не глядеть вниз». Перед глазами поплыло, но шаги становились всё ближе, и Том, крикнув Дибрелю: «Прости, дед, но ты по стенам лазать не умеешь! Не дай им коснуться Мари!», прыгнул навстречу свежему ночному воздуху.
****
- Я хочу, чтобы вы построили мне новый театр.
Король уставился на девушку круглыми глазами, из его рта вырвался невольный смешок, и он передразнил:
- Я хочу! Ну, милочка, если бы вы сказали ещё «смиренно прошу выдать мне людей на постройку театра», я бы ещё подумал, но «Я хочу!»! Ха-ха! «Я хочу»! – король расхохотался, похлопывая себя по животу, но Аксель заметил, что ему не по себе. Возможно, король и не в курсе, но бывший рыцарь здорово насмотрелся на то, что происходит в Городе: пусть жители и радуются, что короля спасли, то лишь потому, что их желания всё ещё могут исполниться. Они могут прийти к королю и нагло потребовать у него что-нибудь, что бы это ни было, и король не сможет им отказать, ведь он слишком добр. Разве что те, планы которых совсем уж не совпадают с планами Его Величества, уйдут ни с чем. Всеобщая злость нарастёт. Те, чьи желания удовлетворили, потребуют большего, а те, кому отказали, начнут настраивать против короля и других. Наступит конец.
Но король ещё ничего этого не знает. И просьба Оливии для него – только кожура плода под названием алчность.
- Но ведь смысл от этого не меняется, не лучше ли сэкономить время на лишние вежливости? – грубо перебила его Оливия. – Если не собираетесь давать мне денег на постройку, так и скажите.