Осталось всего три часа.
Том с внезапной ясностью почувствовал это, будто кто-то незримый шепнул ему, мол, «Смотри, Том, твоей богине скоро придёт конец, она превратится в листья и глину». На миг он остановился, охваченный холодным, сжимающим чувством, но услышал крики Ириды и бросился вперёд.
Стражники бросились ему наперерез; Том увернулся от одного, скользнул под другого: просто вдруг отказали ноги, и Том рухнул вниз, охваченный страхом; до ворот оставалось немного, но они закрывались. Кто-то схватил парня за руку, это был тот трусливый стражник; он странно глядел на Тома со смесью мольбы и решительности, но парень резко высвободил руку и бросился вперёд, и когда осталась лишь тонкая щёлка в просвете ворот, Том скользнул в неё и вырвался наружу.
****
Дрожащий свет факела освещал старые камни подземелья. С потолка капала вода, навязчиво и монотонно, будто отсчитывала оставшиеся секунды до смерти. По ступеням шагали двое, мужчина и девушка, они осторожно спускались всё глубже, ступая по каменным выбоинам лестницы. Иногда мимо пробегали крысы, они высовывали свой длинный нос на свет, принюхивались, ощеривались и убегали дальше. Пахло плесенью и сыростью. Ступени закончились, и Аксель повесил факел на стену: они не нуждались больше в нём.
Длинная спиральная лестница привела девушку и бывшего рыцаря в широкий каменный коридор; на стенах висели факела, с другой стороны Оливия увидела решётку из тонких прутьев: за ней, отделённые друг от друга каменными стенами, сидели узники.
- Вот бы взять эту мрачную атмосферу да и в какую-нибудь пьесу, - прошептала Оливия.
Аксель только поёжился. К ним подошёл стражник, хотел прогнать, уже открыв рот в предупредительной гримасе, но Аксель на ходу раскрыл перед ними приказ Его Величества, и мужчина повиновался. Он отвел их к одной из камер.
Там, за прутьями, сидела старая женщина. Седые волосы собраны в пучок, осанка, которой восхитилась даже Оливия; острые серые глаза с толикой презрения стрельнули в сторону прибывших, и старуха отвернулась к стене.
- Пришли, значит, - проскрипела она.
Агафья достала из-под складок платья трубку, попросила огня у стражника и закурила.
- Зачем звали, госпожа Агафья? – нарушил неловкое молчание Аксель.
Оливия переступила с ноги на ногу и отошла к другим заключённым – она не очень жаловала Агафью, а после того, что она с ней сделала, и видеть не хотела.
- Вы бы извинились перед ней, госпожа, - произнёс тихо Аксель, провожая девушку взглядом.
- Что? – Агафья резко выдохнула дым полупрозрачными кольцами. – Ещё чего. Я не сожалею о том, что сделала. Она просто стала у меня на пути, как и все вы, и ей не повезло, вот и всё. Пусть радуется, что вообще осталась жива.
При виде женской фигуры заключённые, в основном мужчины, придвигались ближе к свету и жадно прислонялись к прутьям, желая рассмотреть Оливию поближе. Их бледные, худощавые лица так и кричали о боли и голоде, что они тут испытывали, и девушку это привлекло. Она медленно пошла вдоль прутьев, останавливаясь возле каждого и спрашивая:
- Не хотите ли рассказать, зачем вы сделали то, из-за чего здесь сидите?
Мужчины, немного потупясь, говорили; Но стоило узнику только начать рассказ, она обрывала его сердитым цоканьем и шла к другому. Грабёж, убийство, всё это ради одного – славы и богатства. Ради страха.
- Зачем вы нас звали? – задал вопрос Аксель.
- Хотела отомстить предателю Альфреду, - выпустила облачко дыма старуха. – Этот клоун бросил меня, не вытащил, а наверняка прибрал власть в Мафии к своим рукам.
Агафья резко встала, и Аксель вздрогнул. В глазах старухи блестело что-то вроде огня мести, что-то злое, что-то, что могло привести к ужасным последствиям. Старуха в одном мгновение оказалась у решётке и прошипела:
- Хочешь, я расскажу тебе пару секретов Мафии?
Через пару минут Оливия вернулась к Акселю и разочарованно сообщила:
- Никаких интересных историй. Никаких легенд или сказок. Никаких благородных поступков, эти люди просто хотели денег. Мир насквозь прогнил.