Она косо и презрительно взглянула на него, будто случайно раздавила лягушку, убрала руку быстро, как от бородавок жаб, оттолкнула его и громко прошипела:
- Пшёл вон, паршивец.
Парень только и рад убраться, и, слегка удивлённый, он уже шёл дальше, ещё долго оглядываясь назад и потирая сжатое плечо. У Тома возникло такое чувство, будто перед ним только что разыгралась театральная постановка; все её чувства как будто были наигранны, но вместе с тем старуха словно «вершила правосудие». Старуха снова подняла руку и закричала, тыкая костлявым пальцем в прохожих:
- Город неудачников! Да ни в одном цивилизованном обществе никто по ночам не шастает, потому что они люди образованные, а тут, вон: посмотрите, тут вас!.. – она погрозила кому-то кулаком, может, всей толпе, а может, всему Городу. – Все, все вы здесь, ночью, а дела все надо делать утром! А вы что делаете? По кабакам шастаете да по девкам! Ненавижу этот Город! Общество неудачников!
- Так и валите отсюда, раз не нравится.
Этот голос раздался, как волны разбились вдруг о скалу, тихий и презрительный, словно Том пытался объяснить ребёнку одну и ту же вещь, а тот всё никак не понимал. Женщина медленно опустила руки и взглянула на парня. «Нашла новую жертву», - подумал он, и по спине прокатился холодок удовольствия. Сейчас на обрушит на него свой негатив.
- Что? Ты, небось, тоже по кабакам шастаешь, да только больно ты маленький, может, ты воруешь? Точно, воруешь! – кивнула сама себе женщина, и толпа, сочувственно-кровожадно взглянув на Тома, вытолкнула его в бездну вокруг старухи. – И темнота тебе только в радость, ты же вор, никто не видит, ты и берёшь! – воскликнула она.
Том приподнял бровь.
- А вы, смотрю, видя тьму, совсем не видите свет у богатых лавочек, - заметил он.
Он намекал, что даже самые мелкие лачужки, вообще-то, хорошо освещены, и стащить что-то оттуда не так-то просто. Но старушке было невдомёк: она, не слушая его, снова завела свою бесконечную песню:
- Не видя тьму! Ох, мальчик, я вижу тьму, она везде, она пожирает нас, она съедает наших детей, она поглотила наши жизни, как кусок торта! Ни одна цивилизованная страна или даже Город не позволит себе жить в ночи, это же так вредит здоровью, это же так о-пас-но! – она подняла палец и наставительно постучала по лбу Тома, отчеканив слово по слогам.
Том схватил её руку и с брезгливостью, которая могла потягаться даже с кошачьей, откинул от себя. Парень мимоходом взглянул на часы на стене, освещённые букетом фонарей: часы показывали четыре часа двадцать пять минут. Два с половиной часа до восхода солнца. На рассвете Мари умрёт?
Ага, как же.
- Извините, я спешу, - оборвал старуху Том и легонько оттолкнул её в сторону, пройдя мимо.
Женщина ухватила его за рукав:
- А ну стой! Куда тебе спешить, не спать же ты идёшь? Да, все вы в этом городе такие глупые, вы не идёте спать по ночам, вы шастаете туда-сюда! – Том подёргался, но старуха не отпускала, схватившись своими скрюченными бледными пальцами, будто краб клешнёй. – Куда ты, деточка? Ты же такая хорошая деточка, почему даже такой, как ты, такой приличный мальчик шастает по ночам?
Том вырвал рукав, взглянул на старуху сощурено и отчеканил:
- С чего вы взяли, что я «хорошая деточка»? Не судите людей по лицу, по вас с виду не скажешь же, что вы выжившая из ума старуха, которая пристаёт ко всем прохожим с безумными вопросами. Какое вам дело, что Город живёт ночью? Не нравится, валите отсюда.
Тома начала раздражать эта старуха. Её негатив отличался от обычного зла, что выплёскивали на Тома, обычно он сам всех раздражал, а теперь… Эта женщина не слушала никого и лопотала что-то своё, как в бреду, никого не видя, будто собеседник ей нужен для того, чтобы опровергнуть его мнение, а не ради приятной беседы. Неужели бывают и такие сумасбродные люди?
Женщина приоткрыла рот от изумления; пару секунд она ничего не отвечала, а потом закричала на всю улицу ломким низким голосом, так, что некоторые люди в испуге заозирались:
- Кошмар! Нет, это безумие! Тебе ещё жениться, детей воспитывать, а ты смеешь мне указывать! О, этот Город безумен! Ты, ты, мальчик…
В толпе показались знакомые зелёные мундиры, они пробирались на звуки воплей старухи, и Том поспешил убежать, но женщина схватила его за шиворот.