Внезапно раздался стук в её окно – Мари подскочила и разом побледнела, глаза забегали в разные стороны, отыскивая убежище, только комната была совершенно пуста.
Стук усилился, и вдруг окно разбилось на тысячи мелких кусочков и рассыпалось на полу, а в комнату к Мари спрыгнул, оказавшись перед самым носом, какой-то человек. Девушка потеряла дар речи – незнакомец был весь в чёрном, даже голова была покрыта тканью, и, что самое главное, он приземлился ровно между осколков, когда на Мари они посыпались градом; но доспех прочно защищал её.
Мари отступила назад, но уткнулась в дверь; спина у неё похолодела, словно с неё разом сняли все доспехи. Тут человек, не говоря ни слова, вытащил блестящий острый нож, и Мари наконец закричала, но он тут же оказался рядом и закрыл ей рот рукой в невкусной перчатке, от которой Мари тут же затошнило. Быстро окинув её взглядом, наёмник убрал руку со рта, будто ошибся окном, спрятал нож и скрылся, так и не задев ни одного осколка, но Мари ничего не видела со страху. Девушка не могла отвести от него взгляда, словно замороженная, и наконец её взор прояснился, и последним, что она увидела, была нашивка на плече человека в виде шара с чем-то прямоугольным.
В следующий миг дверь распахнулась, откинув Мари от неё прямо на осколки окна – девушка упала на них руками, и перчатки тут же окрасились из белого цвета в красный, все в длинных порезах. Вскрикнув от боли, Мари обернулась – к ней широкими шагами приближался Том. Кажется, его нога была уже в норме, потому что он не хромал, только и успела подумать Мари, как Том, присев перед ней, коротко размахнулся и дал Мари пощёчину. Девушка изумлённо замерла. Её глаза были круглыми-круглыми и очень испуганными, она дрожала секунду, а потом бросилась к Тому и обняла его. До обескураженного парня донеслись её всхлипывания, и он почувствовал, как её окровавленные перчатки сминают его рубашку на спине. Кровь? Что здесь всё-таки произошло? Эта дурочка что, всё же пыталась сбежать и разбила окно?
Том встал и вышел из чулана, волоча за собой Мари, потому что она никак не хотела отпускать его, с силой оторвал от себя и рассержено обрушился на девушку:
- Ты перебудила весь двор своими криками! Нас могут выселить! Ты что, с дубу рухнула, окно бить?
Мари вытерла руками в красных перчатках заплаканное лицо, но только размазала вместе со слезами кровь. Она всё ещё дрожала, но Том отрешённо заметил, что раны затягиваются, будто у какой-нибудь ящерицы.
- Там был… человек. Он подошёл ко мне, у него была такая же штука, что и у человека, отрубившего мне голову, - только и пробормотала она и снова уткнулась в рубашку парня. Честно говоря, одежда на нём уже вся была мокрая от слёз, да к тому же вся в крови, и он хмуро сказал Мари:
- И он попал к тебе, разбив окно?
Девушка кивнула и прекратила дрожать. Немного успокоилась.
Том вздохнул и кинул взгляд в сторону комнаты – там хлопотали дворовые слуги, выметая из углов комнаты последние осколки.
К ним подошёл хозяин лавки, и Том внутренне сжался, готовясь к тираде, что должна была вот-вот на него обрушиться, но хозяин лишь коротко выдохнул:
- Да уж… Парниш, теперь понятно, почему ты её хотел на ночь запереть. Поищите хорошего доктора с утра, ладно? – он развернулся, чтобы уйти, но вдруг, вспомнив, добавил, - А, и ещё: завтра съезжаете на рассвете. Так уж и быть, разрешу остаться до утра, только, будь добр, забери её к себе.
Только хозяин лавки ушёл, Том глянул на Мари: та выглядела такой подавленной, что у него рука не поднялась прогнать её снова.
- Я всё равно тебе не верю, - презрительно проговорил он, и Мари вздрогнула, словно её облили корытом холодной воды.
****
На следующее утро их всё-таки выселили; в кошельке у Тома осталась только пара медных монет, и он, со вздохом разделив кусок козьего сыра на две неравные части, отдал Мари меньшую и кинул ей яблоко.
- Вот тебе и доброе утро, - проворчал он.
От нечего делать они пошли по широкой улице, отходящей от постоялого двора: всё равно, раз они приехали сюда искать капли, им нужно научиться ориентироваться в Городе. Том немного прихрамывал, но обработанная трактирщиком рана заживала на удивление быстро, так что со стороны выглядело, будто он совсем здоров.