Официант в фиолетовой одежде наподобие фрака принёс кофе, и девушка, отхлебнув из чашки, задумчиво проводила юношу взглядом, - ей в голову вдруг пришла мысль, что его одежда очень подошла бы для одного давно прошедшего в её театре спектакля, - как вдруг её взгляд зацепился за двоих, сидевших у самой стены. Один из них, мальчик, яростно спорил с официантом о чём-то, тыкая в меню – очевидно, возмущался насчёт цены; рядом с ним сидела фигура в плаще, а её плечи были сильно подняты и заострены. Странники? Оливия подумала, что таких спектаклей она ещё не показывала.
Тут мальчик, доказывая что-то официанту, не заметив, толкнул локтём своего спутника. Но тот не пошевелился; Оливия уже хотела отвести взгляд, как тут на её глазах у спутника выросло что-то и оперлось на стол – будто громадное яйцо. Капюшон, - Оливия не могла поверить, - на секунду опал, но тут же поднялся вновь, будто надулся, как воздушный шарик. Фигура тоже заметила это и позвала мальчугана, но тот просто отмахнулся от неё, как от какой-нибудь дворовой мухи.
Наконец он надоел официанту, и тот схватил парнишку за ухо – теперь Оливия наблюдала с нескрываемым интересом, но не за ним: в спутниках у парня было что-то странное. Мальчик вырвался, сердито глянув на парня во фраке, сказал что-то, и, - Оливия не могла поверить глазам, - громадина в плаще поднялась и двинулась. Полы плаща лениво съехали с того громадного «яйца», что так и осталось на столе, и – открыли кафе вид на прекрасную женскую голову с засохшей кровью на шее, окружённую кроваво-красными кудрями.
Оливия почувствовала, как кровь в ней закипает, но не от страха, а от жгучего желания зарисовать эту голову и поставить по ней спектакль. Прямо сейчас. Прямо тут, в этом мрачном кафе.
Официант, повернувшийся в этот миг обратно к столику, чтобы убрать за посетителем, замер, уставившись на голову. В ту же секунду какая-то женщина в перьях закричала, а с другого конца кафе ей вторил мужской голос – настолько это было жуткое зрелище.
Начался невообразимый переполох даже несмотря на то, что посетителей было совсем немного; официант, наконец очнувшись, хотел было взять голову в руки, но всё медлил; его руки дрожали от ужаса. Некоторые люди стали проталкиваться в сторону выхода, некоторые, наоборот, рванули к голове: какая-то женщина средних лет, размахивая сумочкой, пыталась дотянуться до кудрей, но её сдерживал всё тот же официант, решивший, что если не уберёт эту голову, то хотя бы не даст её взять другим. Оливия всё сидела на месте и попивала кофе – пусть они сами разберутся, у неё уже есть прекрасная идея для спектакля. Девушка как раз думала, как назвать постановку, как какой-то мужчина, протиснувшись мимо неё к выходу, толкнул её чашку, и кофе опрокинулось на стол.
Оливия цокнула языком, вскакивая с места, - и вдруг тоже стала протискиваться к голове. Официанта уже на всех просто не хватало, и под его крики Оливия легко взяла голову, и, крепко прижимая её к себе, рванула прочь – понимала, что только так эта суматоха закончится. К тому же, у неё возникла ещё одна идея.
- Эй, девушка! – донёсся до неё голос парня в фиолетовом «фраке».
Но Оливия уже не слушала его – выскочив на улицу, она быстро поискала глазами фигуру в плаще и мальчика – оказывается, они были примерно одного роста, - и побежала к ним. Почему-то её совсем не заботило, как движется фигура без головы – возможно, они просто бандиты и эта голова чужая, - Оливия уже всё равно придумала замечательную постановку.
За ней выскочила добрая толпа людей, которые, только увидев развевающиеся на бегу ярко-красные волосы, бросились вдогонку, мыча, крича, возмущаясь и размахивая сумками. В ту же секунду мальчик и фигура откликнулись на крик девушки «Господин! Вы забыли!», парнишка обернулся, в ужасе уставился на фигуру, и они одновременно бросились бежать.
Оливия, припустив от людей сзади, нагнала двоих только через поворот – схватив мальчугана за ворот рубашки, она резко потянула его в переулок; фигура в плаще юркнула туда как раз в тот момент, когда поворот преодолела и толпа. Оглядываясь по сторонам, они разбрелись по улице, и, пока их не нашли, Оливия, не говоря ни слова, протиснулась на другой конец переулка и вышла с другой стороны.