Стараясь не попадаться на глаза старейшине и другим взрослым, Том бесцельно бродил по округе. «Как же глупы люди, - раздражённо думал он. – Их на смерть посылают, а они только и делают, что радуются. Убили товарища – радуются, объявили войну – чуть ли не чучело из соломы сделали, так обрадовались».
Чучело собирали из скрученных соломенных пучков и сооружали из него нечто, напоминающее человека на коне; такое Крул и все ближайшие деревни могли себе позволить только в особых случаях.
Но тут где-то за домами послышались крики, не восторжённые, как раньше, а чёткие и спокойные, будто кто-то отдавал приказы. Том бросил в ту сторону взгляд и испустил раздражённый стон: над крышами одноэтажных домов показалась голова соломенного чучела.
Вскоре Тому надоело бесцельно бродить, и, заприметив дерево, он уселся на траву. Привалившись к шершавому стволу спиной, Том поднял голову, щурясь от солнца: это была яблоня; ему показалось даже, что это та самая яблоня, что он посадил в детстве с другими мальчишками. Друзьями они не были, и Том вовсе не хотел тогда лазить в земле с незнакомыми детьми, но его мама заставила его это сделать. Она свято верила, что Том сможет подружиться с кем-то из них. Но мальчишки забросали Тома грязью с червяками, и тогда парень ясно понял: если уж и копаться в земле, играть и делать другие подобные вещи, то только с теми, кто не будет кидаться в тебя всякой гадостью. Или с теми, в кого ты с лёгкостью сможешь кинуть в ответ.
Устало вздохнув, Том хмыкнул: ещё несколько лет назад он посадил яблоню, а теперь она сама посадила Тома под свою крону. Но Том не любил сентиментальностей, и потому быстро прогнал из головы эти мысли. К тому же, тут его живот громко заурчал, и Том вспомнил, что с самого утра ничего не ел: чуть свет глава деревни Крул прислал за всеми парнями в округе, чтобы посмотреть на молодые силы и посвятить их в воины. К дому Тома глава пришёл лично, встретил там Ириду и долго любезничал с ней, в результате чего Том смог поспать ещё полчаса. Потом Ирида очнулась и выгнала из дома и любезного главу деревни, и сына, только растолкала, не дав и крошки во рту подержать. Даже если и Том – не военная сила, а спящая.
Том встал и быстрыми шагами, прячась от людей и прижимаясь к стенам, будто воришка, добрался до своего дома. Он ничем не отличался от других: покатая деревянная крыша со следами старой красной краски, бревенчатые стены, большие окна со стеклом, поставляемым из Города. Возле дома – пара кустов помидор и небольшая рассада картошки. Иначе, полагаясь только на те продукты, которые поставлял деревне ближайший город, было не выжить.
Миром давно правили города. Они хотели захватить оставшиеся небольшие деревеньки, вроде Крул и Нишд (пусть их и осталось довольно много, города были сильнее), вот только такие деревеньки хотели пожить ещё сами, и научились довольно воинственно отвечать на все попытки Города завоевать их. Через пару столетий споров, договоров, объявлений мира и войны, в общем, через пару столетий ходов на шахматной доске Рубаки города смирились и оставили деревни в покое, и теперь разве что поставляли туда еду, чтобы воинственные деревенские хоть с голоду не померли, пока дерутся.
Том вошёл в дом, снял обувь и прошёл на кухню. В этой части деревни было довольно тихо, но только потому, что здесь жили только небоеспособные люди. В доме Тома жила его мать, бойкая и грозная женщина по имени Ирида, дед Тома и он сам. Но после этого смотра, произошедшего утром, их мирная жизнь должна была закончиться: Йойтс формально посвятил их в воины, и глава деревни, сын старейшины, должен был сегодня пополудни отнести им снаряжение и меч.
На кухне на плитах что-то варилось, в кастрюльках булькала вода, многочисленные полочки кое-как прикрыты, на некоторых остались разводы от муки. Глядя на этот беспорядок, Том поморщился: всё это говорило о том, что совсем недавно здесь хозяйничала его мать. Ирида была на удивление неаккуратной женщиной, и иногда она до полуночи прибирала остатки еды на кухне и отмывала полки от грязи, днём ею нанесённой. Но насколько мать Тома была неаккуратной, настолько же неутомимой.