Том проследил за Мари, заметил, что с её телом ничего плохого не произошло, изо рта не пошла пена и вообще следов яда не видно, и, чуть помедлив, принялся за кашу. Съев пару ложек, он лишь скривился:
- Знаете, не люблю гречку. Но готовите вы лучше, чем моя мама.
- Это комплимент? – растерялась Оливия. Надо же, этот вредный мальчик может быть приятным!
- Нет, это показатель того, как плохо готовит моя мать, - произнёс Том и отдал тарелку девушке.
Оливия поставила их на соседнее кресло и повернулась к ребятам. В её глазах читалось что-то вроде любопытства, но с ноткой вечного равнодушия. Том понял, что звучат такие мысли в голове странно, и придумал другое сравнение: как если бы кто-то загородил ширмой горящую свечу.
- Рассказывайте.
После того, как Мари рассказала сказку, внеся туда дополнения в виде того, что произошло на самом деле, а Том скупо выложил, как они встретились и зачем ищут капли, Оливия надолго задумалась. Конечно, в это трудно было поверить, но после того, что она увидела, история казалась правдой.
Оливия вздохнула. Покопалась в сумке, – на её пальце блеснуло золотое кольцо - и спустя несколько секунд тонкий белый дымок вышел из её рта. Мари закашлялась и замахала перед тёмно-красными, как засохшая кровь, глазами рукой, отгоняя сигаретный дым.
- Я не смогу помочь вам в поисках, - сказала женщина. – Мне наплевать на тебя, мальчик, но твоя спутница является настоящим источником вдохновения. Так что я дам вам немного денег, но при условии, что ты позаботишься о ней. Остановитесь на ночь у меня, хорошо? Раз вы пока что новенькие здесь и не знаете… – она замялась.
- Ещё чего, – заявил он, но Мари схватила Оливию за руку и воскликнула:
- Конечно! Спасибо вам огромное!
Том мог лишь проворчать, снова удивляясь, как легко женщины сходятся в интересах.
4. Принц и воровка
4. Принц и воровка
- Спокойной ночи, ваше сиятельство, - тепло улыбнулась девушка.
- Мг, - промычал мальчик, накрылся одеялом до самого подбородка и улыбнулся, - И тебе тоже спокойной ночи, Акура.
Няня кивнула, задула свечу и вышла из богато обставленной комнаты. За окнами брезжили последние лучи солнца, они скользнули сквозь полупрозрачный камень дворца, пустили прощальный блик по ожесточившемуся лицу девушки. Она чертовски устала за целый день, за всю неделю, что работает здесь, устала так, как не уставала за целую жизнь. Играть с этим мальчишкой так ужасно… И кто её тянул за язык становиться няней? Маленький бес думает, что жизнь проста и легка, и на каждом углу его будут ждать подвиги…
- Уложила его спать? – раздался в темноте голос служанки, вытиравшей окно сбоку от двери мальчугана.
- Да, с ним играть – сплошное удовольствие, - проворчала няня, не скрывая сарказма.
- Ха-ха, не повезло тебе, - протянула служанка. – Не хочешь уволиться, пока не поздно? Хотя, ладно, не отвечай, я и так видела твои новые платья.
- Да, платят здесь хорошо, - отозвалась Акура. – Вот только за такую работу никто не берётся, и теперь я понимаю, почему…
- Ха-ха, - снова рассмеялась служанка, сворачивая тряпку и убирая её в карман платья, - Хорошо, что здесь никого нет, а-то бросили бы нас в темницу за такие слова. Или нет… - служанка ужасно неприятно расхохоталась и зло проговорила, - не бросили бы, а лишь отчитали, потому что наш король ужасно мягкотелый! Ну что, пошли вниз? – она притворно улыбнулась. - Ребята устроили какую-то пирушку, даже господин Ричард разрешил. Жаль, что он при короле, иначе можно было бы заявиться и потребовать побольше жалование.
Болтая вот так, служанка и няня скрылись за поворотом, но вскоре их шаги стихли, и в коридоре повисла тишина. Только скользнула какая-то тень, и всё замерло.
Но менее чем через два часа Рю разбудили: пока его трясли за плечо, он через силу приоткрыл один глаз и во весь рот зевнул. Перед ним, весь бледный от волнения, на коленях стоял какой-то незнакомый человек в зелёной богатой одежде с шёлковыми рукавами.
- К отцу выше, - пробормотал мальчик и снова завалился спать.
Человек нахмурился и хлопнул себя рукой по толстому животу. Он уже долго будил мальчика и почти вышел из себя, но тут же приказал себе успокоиться. Состроив доброжелательную мину, человек пропел: