- Нет, вы не поняли, Ваше сиятельство! Я к вам!
- Я вас не знаю, - пробормотал Рю, борясь с сонливостью. Незнакомец его начинал раздражать. Где Акура? Почему его будит не она, а какой-то толстяк в рюшках?
- Ну как же, Ваше сиятельство! – растерялся придворный. – Я был на вашем позапрошлом Дне рождения, а ещё часто захожу в гости к сестре вашего отца…
- А? Не знаю вас…
- Ваше сиятельство, проснитесь вы наконец! – мужчина не выдержал и встряхнул мальчика. Рю нахмурился, сел наконец и зевнул, потирая глаза. – Всех ваших придворных днём кто-то убил!
- Ха? – Не понял мальчишка. – Как… убили? В смысле? И Акуру?
Сон сразу как рукой сняло; Рю вытаращился на придворного, не веря ни одному его слову. Он был одет в ночную рубашку, расшитую золотом, одно плечо сползло вниз, а другое слишком плотно прилегало к шее, иссиня-чёрные волосы растрепались за день, и придворный отметил невольно, что так мальчик выглядит ещё умильнее. Но правда не щадит никого.
- И её тоже, - не совсем понимая, о ком говорит мальчик, быстро закивал придворный, но глаза Рю вдруг заблестели, и крупная слеза медленно скатилась по щеке; за ней, как град, хлынули другие. – Ах, жизнь так жестока, Ваше сиятельство, - с ноткой фальши грустно проговорил мужчина, глядя на рыдания принца. Его глаза оставались пустыми.
- Неправда-а, - всхлипнул мальчик, неловко вытирая кулачком слёзы. – Ты врёшь! Где Акура? Акура! – Позвал он, но захлебнулся в собственных слезах и закашлялся.
Придворный закатил глаза, но тут же напустил на себя сострадающий вид. Как можно плакать из-за одного слуги? Шестёрки короля этого не заслуживают, их всегда можно заменить. Но… принц уже сломлен.
- Ваше сиятельство, - вздохнул он, взяв мальчика за плечи и заглянув в глаза, - мне очень жаль эту… Акуру, но нам нужно бежать, немедленно. Прямо сейчас, дорога не ждёт! – он повеселел, будто ничего не случилось, вскочил и повернулся вокруг себя, будто маленькая девочка, и его толстый живот согласно затрясся. - Одевайтесь.
- Не хочу одеваться без Акуры! – воскликнул мальчик, замотав головой. Его рыдания постепенно становились тише, как проходит внезапный ливень. Но этот мерзкий человек был ему неприятен: как можно с такой лёгкостью говорить о смерти Акуры?
- Но как же, Ваше сиятельство…
Придворный понял, что мальчик сам одеваться не хочет, горестно вздохнул и начал рыться в одном из многочисленных шкафов. Или не умеет. Он не очень разбирался в детской одежде, так что вытащил пару сандалий и какой-то костюм, рывком напялил его на мальчика и застегнул не на те пуговицы. Мальчик же, только увидел, что его одевает кто-то другой, сразу успокоился и поднял руки вверх, словно всё стало на свои места.
Через несколько минут Рю, крепко вцепившись в руку придворного, шагал по непривычно пустому коридору. Всегда, когда бы он ни проходил здесь, мальчику улыбались хорошенькие служанки, везде всегда было ослепительно чисто, в лунном свете горели лампы, а в его доме всегда было много гостей. Жизнь здесь сопровождалась шумом, который сейчас почему-то вдруг исчез, и из-за этого мальчику было неспокойно и тоскливо.
Они прошли по пустому коридору, спустились по гулко отражающей их тихие шаги лестнице, вошли в безмолвный тронный зал. Здесь, сбившись в кучу, словно стадо баранов, стояли многочисленные придворные и фрейлины. От их разноцветной одежды у мужчины зарябило в глазах. Они тихо жужжали, словно мухи, но только услышали, что кто-то вошёл, стали в две длинные шеренги по обеим сторонам от ковра: он вёл от входа до самого трона. Рю улыбнулся сквозь непросохшие слёзы: придворные ещё играют с ним, значит, всё хорошо.
Там, на богатом каменном троне, сидел король. Сбоку от него располагалось ещё два трона: один такой же, как у него самого, только лишь поуже; другой казался ещё совсем детским. Подле ног короля, низко склонив голову и приложив руку к сердцу, стоял на одном колене рыцарь. Даже услышав, что кто-то вошёл, он не встал, дожидаясь приказа короля.
- Рю, - увидев сына, произнёс правитель, - В нашем дворце случилась большая беда. Полагаю, Альфред уже возвестил тебя об этом, так?