- Вы не были записаны, - низким голосом, похожим на рычанье медведя, протрубил он, но из глубины комнаты, ещё более тёмной, чем коридор, ему возразили старческим голосом:
- Кто там? Дети? Пусть проходят.
Горилла-охранник, коим окрестил его Том, неохотно подвинулся, нахмурив свои широкие брови, и девушка с парнем прошли внутрь комнаты. Последний, не удержавшись, послал мужчине снисходительный взгляд.
Дверь за ними закрылась: Том определил это только по глухому, еле слышному звуку. Пройдя несколько шагов, он так и застыл на месте: боялся на что-нибудь натолкнуться. Сзади за его плечи цеплялась Мари, и ей, кажется, было очень страшно.
Да и сам Том почувствовал себя не в своей тарелке. В голову полезли мысли о подставе, и он чуть не сел от облегчения, когда перед ним зажёгся огонёк свечи, разом осветивший комнату.
Справа от них за столом, почти не имевшим мусора за исключением колоды карт и пера с чернилами, сидела высокая худая женщина. Назвать её старухой даже Том не решился: она вселила ему одним своим видом такой авторитет, что Том был уверен: кому-кому, а этой женщине он в жизни не нахамит. Том сразу подумал, что она, наверное, и представляет собой тот самый вид женщин, которые добиваются своего подлостью и хитростью.
Но даже не смотря на авторитет только что появившейся старухи, Том, только завидел сидящих перед ней за столом Оливию и Рю, сразу же заявил:
- И что здесь делаем мы? Вы могли бы нас с собой не брать, знаете ли.
- Нашёл время спрашивать, - выдохнула через нос Оливия, но её перебила старуха:
- Это Рю попросил разрешения остаться вам. Раз вы его друзья, я, как его тётка, хочу знать окружение моего племянника, и вас в том числе.
Остановившись особенно на слове «друзья», она посмотрела Тому прямо в глаза неприятным, колючим взглядом. Тот понял намёк: эта неприятная особа знает, что никакие они с Рю не друзья.
Повисло молчание, и первой не выдержала Оливия.
- Я привела вам вашего внука, госпожа Агафья. Теперь, пожалуй, мы пойдём…
- Останьтесь на чай, - вдруг проскрипела старуха сухим, дребезжащим голосом, а охранники стали позади неё, загородив дверь.
Оливия пожала плечами; ей вроде бы было всё равно, но её взгляд метался из стороны в сторону, будто она паниковала. Ну конечно, женщины боятся такой глупой штуки, как темнота, - решил Том. Хотя, что там говорить, он тоже боится темноты, пусть сейчас его глаза к ней немного привыкли.
- Мы, пожалуй, уже пойдём, - попробовал воспротивиться Том, но старуха неожиданно резко перебила его, громко заявив:
- Раз никто не возражает, несите чай.
Один из охранников скрылся в темноте комнаты. Том скривился: точно подстава. Но, несмотря на грозный вид женщины, парень не чувствовал прямой опасности, только какое-то тихое и неуклюжее чувство пыталось сказать ему, что что-то не так.
Тем временем, воспользовавшись паузой, старуха вновь заговорила, уже обратившись в закутавшуюся в плащ Мари:
- Почему вы в плаще? Вам не жарко у меня, может, вы снимите?
На самом деле Мари, наверное, было теплее всех: здесь стоял жуткий холод, которого Том, будто по волшебству, раньше не замечал. Парень поёжился, но спустя секунду холод сменился ужасной жарой, словно они были на улице, и Том невольно посочувствовал Мари, что случалось у него редко.
- Нет, спасибо, - раздался из-под капюшона низкий мужской голос, и Оливия с Рю удивлённо взглянули в сторону плаща. Том лишь усмехнулся про себя: вот они, подлые уловки любой женщины.
- Ну что вы, - проскрипела старуха, но тут принесли горячую воду и заварку, - Ну как хотите, сударь. Что-то случилось во дворце, Рю?
Мальчишка с готовностью объяснил тётке, что кто-то вдруг убил всех слуг, и король отправил его от греха подальше сюда, но по дороге он «заблудился и отстал» от рыцарей, что его сопровождали (Том еле слышно умехнулся), и Рю спасла только встреча с «вон теми дядей и тётей». Старуха ещё раз взглянула на Мари, услышав своими сухими съёжившимися ушами слово «тётя», но, видимо, подумала, что это Рю про Оливию.
По мере того, как он говорил, лицо девушки вдруг неуловимо изменилось, и она спросила:
- Что за рыцари тебя сопровождали?