- Аксель и ещё несколько рыцарей, я их не знаю, - беззаботно бросил Рю, и брови у Оливии поползли вверх, но тут же вернулись на место. Оливия выдохнула, достала из кармана платья трубку, незаметно сделала пару затяжек и убрала вновь. Том закашлялся от вдруг появившегося сигаретного дыма.
- Он? Агафья… - Оливия подняла глаза на гадалку, успокоившись, и та пробормотала:
- Я слышала, что его разжалуют на площади завтра утром. Сегодня всё-таки Брута посвятили.
Оливия хотела что-то сказать, но промолчала и сникла. Том наблюдал за всем этим с нескрываемым презрением, но хорошо, что его лица не было видно в тусклом свете свечи. Вот уж на что он хотел смотреть больше, чем на болтовню двух женщин.
Кто этот рыцарь? Ещё один человек, что будет мешать Тому? А вдруг он убьёт парня из-за того, что Том держит при себе Мари – странную девушку с отрывающейся головой и в непонятных доспехах?
Пока чай заваривался, принесли закуски: небольшие хлебцы, намазанные вареньем. Мужчина, что принёс их, повернулся к Мари боком, и она при свече вдруг разглядела у него на рукаве один знакомый символ.
И тут же вскочила, опрокинув чашку горячего чая. Кипяток брызнул ей на плащ и Тому на колени, и парень зашипел; но девушка не обращала внимания ни на него, ни на удивлённые лица собравшихся и особенно строгий взгляд Агафьи. Мари лишь мельком взглянула на неё, и, не говоря ни слова, выпорхнула из комнаты прочь.
Том обескуражено посмотрел ей вслед. Боль от кипятка и злость нарастали в нём, собираясь, словно большой снежный ком, и он тоже вскочил и уже хотел уйти. Его остановил лишь строгий взгляд старухи, которая запредельно холодным голосом произнесла:
- Что это только что было, господин?
- Как будто я знаю, - огрызнулся Том, забывшись, вздрогнул от взгляда женщины, пробравшего неприятной дрожью до костей, и, буркнув, - Нам пора, пожалуй, - скрылся в темноте комнаты.
Все были настолько сбиты с толку произошедшим только что, что даже не попробовали остановить Тома, когда он открыл дверь, и в помещение проник лучик тусклого света.
Неслышно закрыв дверь, Том оглянулся по сторонам: Мари нигде не было. Но миг спустя его взгляд случайно упал на её быстро спускавшуюся по лестнице фигурку, и, недолго думая, он бросился за ней. Мари бежала быстро: он догнал её лишь на улице, в том переулке, где они спаслись от толпы, бежавшей за ними в прошлый раз. Одним резким движением припечатав мягкое тело девушки к стенке, он заорал на неё, не в силах держать в себе накопившуюся злость:
- И что это было?! Ты сорвалась с места, не сказав ни слова, а я должен был извиняться перед этой тёткой за то, что ты такая паникёрша! Думай, прежде чем делать, Мари! Ты облила меня кипятком, а мне, между прочим, было больно! Если ты сейчас же не объяснишься, я тебя ударю, - процедил он.
Произнеся это, Том в сердцах замахнулся. Он продолжал держать девушку, и её глаза, сейчас такие близкие, выражали страх. В них уже набухали первые слезинки, и Том, заметив это, неожиданно успокоился и отошёл, опустив руку.
Но, кажется, было поздно: перенервничавшая Мари всхлипнула и осела на землю, прикрыв лицо руками.
- Там… было… а ты… - пробубнила она, не переставая всхлипывать.
- Что ты там бормочешь? – нахмурился Том. – Вот только реветь не надо, ага?
Но Том, сказав это, только подстегнул девушку: словно сломалась огромная плотина, слёзы градом повалили из её глаз, капая на грязную пыльную землю переулка.
Раньше бы Том только засмеялся, увидев плачущую девушку деревни, но теперь он в полной растерянности стоял, не в силах пошевелиться.
- Прекрати плакать и скажи уже, в чём дело, - бросил он.
Мари чуть заметно кивнула и принялась вытирать кулаком слёзы, стараясь как-то совладать с собой. Она даже встала, подняв на Тома голову, и парень увидел красные, распухшие глаза.
- Там был тот человек, что и в комнате, - наконец дрожащим голосом проговорила она и прерывисто вздохнула.
- Тебя совсем язык не слушается? Ты можешь объяснить мне нормально, в чём дело? – раздражённо спросил Том. – И успокойся ты уже, вечно вы, женщины, из-за всякой ерунды плачете.
- Я… Я постараюсь. – Мари глубоко вздохнула и наконец сказала, - Ты помнишь, там, где мы ночевали первую ночь в Городе, ты запер меня отдельно? Тогда на меня напал тот же человек, что сейчас раздавал ту еду.