В попытках освободиться он заехал ногой одному из охранников по квадратному лицу, и тот сильно ударил мальчишку. Рю вскрикнул и завизжал от ужаса.
- Не стоит пока, - раздался сухой голос Агафьи. Мальчик, прерывисто всхлипывая, уставился на тётю.
Та стояла к ним спиной. Повернувшись, она подкатила столик к мальчику, и тот забился ещё сильнее, - эти странные опасно блестевшие штуки явно предназначались для него. Однако Агафья, вместо того, чтобы мучить Рю, обратилась к охранникам:
- Вы можете идти. Я всё приготовила.
Мальчик снова всхлипнул, и охранники, не дрогнув ни одним мускулом, разжали руки, и Рю упал на пол. Охранники скрылись в темноте, и вскоре хлопнула тяжёлая дверь.
- А где игрушки? – всё ещё надеясь на хороший конец, жалобно спросил он. Может, это всё страшный сон? Где папа? Рю сейчас был бы рад даже тому официанту.
Агафья секунду смотрела на мальчика; в её узких серых глазах вспыхнул и пропал какой-то жалостливый огонёк, а потом загорелось что-то другое, яростное и злое, и старуха коротко размахнулась и ударила его по лицу.
- Мне надоели твои нюни! – рассердилась она. – Нет здесь ничего, ребёнок с манией величия!
Широко распахнутые глаза Рю неотрывно смотрели на старуху; его отпустили, но из-за шока он не мог пошевелиться. «Я не знаю, что это такое», - хотел сказать он, но слова застряли у него в горле горьким комом, смешанным со слезами.
Агафья стояла прямо перед ним, чуть придавив коленки мальчика столиком на колёсах. Она, держа в руке золотой с хрусталём шприц, что Рю видел у королевских врачей, опустила его иглу в небольшой пузырёк. Вода в пузырьке забулькала, и Рю глухо замычал от ужаса. Он не в силах выбраться.
- Что, страшно, ваше Высочество? – передразнила старуха, втягивая полный шприц зеленоватой жидкости. – Сколько раз я страдала из-за тебя… Теперь ты будешь страдать.
Агафья резко схватила мальчика за запястья и поднесла к лицу опасно блеснувшую в свете свечи иглу. Рю замотал головой из стороны в сторону, вдавливаясь головой в склизкую холодную стену, пытаясь оказаться как можно дальше от тётки. Руки тряслись, мальчик умирал от страха, плакал и глотал слёзы, а шприц приближался.
****
- Я не приду. Даже если это и прекрасно, прогуляться ночью под луной, но мне нужно спать, ведь уже поздно для визитов, хотя я неплохо выспался, но от стресса я бы всё равно не заснул, так что, наверное, и хорошо, что вы меня позвали, и что меня так приложили, и…
- Ну как хочешь, - не дожидаясь, пока он добалаболит, перебила девушка. - Это они просили тебя, мне всё равно.
Оливия отошла от телефонного аппарата, чуть заметно покачав головой и сложив руки на груди, и к столу подскочила Мари. Взяв непослушными руками золотистую трубку, она закричала прямо в неё, подражая разговору женщины:
- Приходи к Оливии! Здесь такой, э-э-э… Те…Теарат!
- Театр, дура, - шикнул на неё Том, самым наглым образом развалившийся неподалёку на диванчике и зевающий со скуки. Да и не только из-за неё: давно стемнело, и ему хотелось спать. Не такой он романтик, чтоб смотреть на звёзды. И не такой дурак, чтобы ходить по ночам, будто лунатик, как эти горожане.
- Театр! – воскликнула Мари. - У тебя есть штука, очень мне нужная! Понимаешь, мой папа, вернее даже, это был не мой папа, а папа моей предшественницы, которая…
- Не надо так кричать, пожалуйста. Я тронут вашей заботой, но я всё слышу, - раздался глухой голос из трубки, и Мари смущённо покраснела:
- П-правда? Тогда я буду говорить тише, - зашептала она и готова была уже продолжить свой рассказ, как трубка из её рук была вырвана самым наглым образом Оливией.
- Вы тратите мои деньги, - пояснила она ошалевшей Мари, у которой только начало получаться говорить по этой странной машине людей. – Алло, Аксель, у них есть для тебя прекрасная история. Да, я понимаю, что то, что случилось с твоим братом, для тебя не праздник, но мы поможем тебе отвлечься.
- Это был и ваш брат, Олив, милая, - постановил Аксель. После того, как Оливия сказала ещё раз, что ей плевать, и что лучше бы рыцарь пришёл, иначе у неё сорвётся пять спектаклей, послышалось неуверенное «Я…» из телефона, но Оливия сказала ещё раз «Приходи» и повесила трубку на специальную подставку аппарата.
- Он придёт, - уверенно заявила женщина и обратилась к застывшей Мари и Тому, - Чего встали? Пошли, рыцари любят поесть.