- Выходим завтра, в полседьмого утра. Не забудь, Том. – Он одарил мальчика долгим, предупреждающим взглядом, а после с доброжелательным видом обернулся к Ириде, - мне уже пора идти. До свидания, поздравляю вас и вашего сына.
Глава деревни вышел из комнаты, и мать Тома бросилась за ним, дабы проводить.
Только они скрылись, Том с трудом развернулся к деду, растопырив отяжелевшие руки:
- Я убегу, - прямо заявил он.
Взгляд Дибреля посуровел. Он сидел в кресле, но после слов внука резко привстал, жёстко сказав хриплым голосом:
- Нет.
- Что? – возмутился Том. – Ты же видишь, они меня все на смерть…
- Не смей, - вновь повторил Дибрель. – Если уж Глава деревни требует, то не смей дезертировать. Тебя выгонят из деревни, а такой, как ты, быстро умрёт в лесу, ясно? Лучше посиди в кустах, а потом скажи, что тебя просто не было видно, но ты сражался. Я так и сделал, и видишь, прожил же жизнь, да?
Том скривился. Его дедушка был вторым, кто сумел дожить до возраста старика – первым был Старейшина. Продолжительность жизни в этой деревне была крайне мала.
Том хотел сказать что-то ещё, но тут в комнату, тихо шоркая, вошла Ирида. На её лице читалось подобострастие.
- Этот Глава такой занятой, - почтительно прошептала она, и на её щеках выступил стеснительный румянец.
Том и Дибрель, как по команде, скривились, но Ирида уже не смотрела на них: только увидев Тома в полном облачении, она вновь запричитала, восхищённо приложив лодочку рук к щеке и умиляясь:
- Ох, Том, ты уже такой взрослый! Правда, слегка худой, так что оно сидит на тебе несколько мешковато, - протянула она. Ирида подбежала к сыну и поправила хауберку, неровно выглядывающую из-под кирасы. – Вот, какой ты теперь красавец…
Но ничего от этого не изменилось, так что, когда мать отошла чуть назад и неловко вздохнула, Том почувствовал себя полным дураком в этой броне.
- Да что ты врёшь? – зло перебил он её. – Броня огромная, и я в ней как жук; к тому же, я совершенно не учился махать мечом, а копьё мне вообще не понадобится, сломается об какое-нибудь дерево. Лучше бы они поняли, что я не хочу глупо умирать, как остальные, и оставили меня в покое, чтобы я мог прожить свою жизнь! – сердито воскликнул он.
- Да как ты можешь?! – побагровела от возмущения Ирида. От её восхищения не осталось и следа. – Ты эгоист, Том, и ты должен быть благодарен за то, что тебе всё-таки позволили умереть за меч нашей деревни, не смотря на то, что ты не ходил ни на одну из тренировок! Как ты…
- Ирида, - резко прервал её дедушка, и красная от злости мать Тома умолкла. Воцарилась необычайная тишина; наверное, такая тишина случалась только в самый разгар ссор, когда Том с наслаждением смотрел, как дедушка и Ирида спорят между собой. Но, как мы уже сказали, воцарилась тишина, и только после этого Дибрель продолжил строго и холодно, - ты должна знать цену человеческой жизни. Сколько раз я должен повторять тебе это, словно маленькому ребёнку?
Ирида вновь вспыхнула. Пробормотав что-то своё, она, крутанувшись на пятках, гордо ушла из комнаты. Где-то в глубине дома хлопнула дверь, и только затем Дибрель повернулся к Тому. Тот невольно напрягся, ожидая, что сейчас его тоже начнут обливать грязью. Но дед вдруг хмыкнул:
- А теперь, раз уж ты у нас стал настоящим воином, - продолжил он, насмешливо оглянув нахохлившегося парня, выглядывающего из-под груды доспехов, - то самое время будет рассказать тебе одну из моих сказок…
- Нет! – отрезал Том, и доспехи согласно заскрежетали.
Да, он знал, какую сказку дед расскажет на этот раз.
- Да, - сухо оборвал его Дибрель, - или ты хочешь слушать, как мать хлопочет вокруг тебя, приговаривая, какой ты стал большой? Если честно, в этой броне ты выглядишь скорее смешно, а не взросло. Так что слушай.
Том лишь закатил глаза. Его дед имел прескверный характер, но, впрочем, и парень был не лучше.
- Давным-давно, - начал Дибрель, - когда на земле были только песок да камни, никакой жизни не существовало. Боги, что жили на небесах, только и делали, что пировали да устраивали игры. Но одному из них вскоре надоела такая жизнь; им была молодая богиня, дочь верховного бога неба Адоиса, повелителя молний и ветра. Богиня была очень красива: красные вьющиеся волосы, большие глаза; но все боги вокруг неё также были прекрасны, и девушке вскоре надоело смотреть на них. Она решила, что кто-то ещё должен увидеть её глаза, плечи и всё остальное, и спустилась на землю, чтобы создать тут нечто новое. Ей пришлось сбежать из дворца богов; но беззаботная Марфлуй не беспокоилась по этому поводу. Как только Адоису сообщили о пропаже дочери, он тут же ужасно разозлился и бросился вслед за ней.