Том похолодел, только услужливое воображение нарисовало ему корчащуюся на полу старуху, зовущую кого-то из слуг. Рю наверняка не хотел так поступать, и почему-то Том подумал, что мальчик извинялся за неё ещё и перед разбойником. Ребёнку такое тяжело пережить, так почему Рю старается скрыть свои чувства?
Впрочем, Тому было на это наплевать.
Они выбежали на площадь. Эта толпа в свете ночных огней превращалась в чёрную кашу, казалась тёмным морем с головами вместо людей. Здесь народу уже было так много, что каждый шаг давался с трудом, а пробиться сквозь толпу веселящихся горожан, уличных торговцев и детей получилось у них с трудом. Но и здесь Аксель увидел плюс: на их странно одетую компанию меньше обращали внимания. Особенно на Мари: то ли рыцаря, то ли оборванку в странных шарообразных латах провожали взглядами везде, где бы она ни шла.
Наступая всем на ноги, расталкивая и извиняясь, они наконец дошли до входа во дворец. У огромных ворот их поджидало двое привратников, и Аксель попросил было минуту на разговор с ними, однако Рю заявил, что его, как почти разжалованного рыцаря, не пропустят во дворец, так что он всё «уладит сам».
Всё это время, пока Рю что-то объяснял ошалевшим привратникам, Том, чуть приоткрыв рот от восхищения, смотрел на замок. В свете луны он казался ненастоящим, будто призрачным, готовым упорхнуть в любой момент в тёмное небо.
- Красиво, да?
Ворота с протяжным скрипом распахнули свои крылья. Том поморщился от звука, пожал плечами, а после упёрто помотал головой. Глядя на его реакцию, Мари улыбнулась:
- Врунишка, - и убежала за ворота. Том последовал за ней, что-то ворча под нос.
Внутри замок оказался ещё больше, чем казался снаружи: Том был уверен, что, если бы эти двое, Рю и Аксель, не знали бы его так хорошо, он бы непременно заблудился ещё на первом повороте. Парню было некогда глядеть по сторонам, но Мари то и дело его одёргивала: девушка показывала то на огромную, широченную лестницу, ведущую на второй этаж, то на длинные ряды портретов в позолоченных рамах, то на горельефы крылатых богов. Том отмахивался, но украдкой восхищался.
Наконец они остановились перед высокими дверьми, позолоченными и украшенными лепниной. Каждый из них и без слов знал: они ведут в тронный зал.
Рю с усилием распахнул их и вбежал в пустое, будто вымершее помещение. На троне вдали сидел король, и его фигура казалась потерянной и неприятно принуждённой, будто куклу посадили на стул.
Аксель предупреждающе схватил мальчика за руку, однако тот вырвался, и, ни на кого не обращая внимания, взбежал к отцу. Мари и рыцарь побежали за ним, оглядываясь по сторонам в поисках врагов, а Том, вздохнув, сунул руки в карманы и побрёл следом. Врагов не наблюдалось.
- Папа! – взволнованный мальчик бросился отцу на шею, и тот поднял на сына блестящие глаза. – Папа, папа, ты не представляешь! Тётя хочет убить тебя и стать новой королевой! Нам немедленно стоит убежать отсюда, надо спастись, пап!
Король чуть отстранил от себя сына. Его глаза выражали грусть, словно он сожалел о том, что его сын вернулся к нему.
- Конечно, Рю, но это позже. Не хотите ли чаю?
Мужчина поднял на остальных блёклые, пустые, как у рыбы, глаза, и на секунду в этой блёклости промелькнула забота. Возле трона стоял низкий столик с чайником и целой дюжиной маленьких фарфоровых чашек, сахарница, молочник, блюдечко с тонко нарезанными кусочками лимона и тарелочка с вафлями и маленькими пирожными. Тому закралась в голову мысль, что такие столики всегда появляются у знатных особ к чаепитию, даже если из всех слуг у них остался хромой повар.
Том остановился в замешательстве, но не от странного поведения короля, а из-за штор, что почему-то шевелились позади короля. Мари подбежала ближе, только завидела пирожные, но почему-то замешкалась, стоило ей ступить на первую ступеньку.