- Ничего страшного. Пока моя голова со мной, я поправлюсь от всего, даже от капель, - её голос иногда становился совсем тихим, и Тому приходилось наклоняться к её груди, но так, чтобы его не задели пузыри капель.
Ничего страшного, просто огромные дыры вместо тела.
- Ты так хотела найти эти капли, но они оказались тем самым злом, которое следовало бояться больше людей, - неожиданно для себя выдал Том, но после потупил взгляд.
Мари улыбнулась. Что-то позади неё зашевелилось, но Том не заметил этого.
- Я боюсь, буду долго болеть, - почти неслышно произнесла Мари, - Так что тебе надо будет вернуть капли самому. Ты же сделаешь это, Том? Ты же мой… самый лучший друг.
Том даже не заметил, что его в который раз назвали «самым лучшим другом», но мозг тут же нашёл этому объяснение: просто у Мари никогда не было друзей, она жила в лесу, а Том просто под руку попался. Парень невольно скривился, уже понимая, что вернуть эту смертоносную жидкость ему всё равно придётся, но не нашёл ничего лучше, чем перевести тему:
- Откуда ты, кстати, знаешь обрядные песнопения? – спросил он. Том был уверен, что если отвлечёт её разговорами, Мари станет немного легче.
Девушка широко распахнула глаза, удивлённая вопросом. Потом до неё дошло, и она тихо сказала:
- А, те стишки, что я говорила, когда мы играли у Оливии? Мне рассказал их ты.
Том недоумённо нахмурился, но решил, что с такой раной, как у девушки, бред – просто побочное действие.
Голова Мари привычно для глаза лежала отдельно от тела, как вдруг двери распахнулись, и в зал вбежал какой-то придворный. Он был одет в коричневый камзол и узкие штаны - Том помнил, что они назывались лосины, - а на голове у него вились короткие светлые волосы. Впереди него чуть тряслось большое брюхо.
За придворным еле поспевал Аксель. Он уже запыхался, и, только вошёл, бросил на Тома умоляющий взгляд. Тот сделал вид, что не заметил его.
Придворный остановился, воровато огляделся, словно искал тех разбойников, о которых ему только что рассказывал рыцарь. Увидев Агафью, бесчувственно лежащую на полу, он ахнул и неодобрительно поцокал.
- Как же можно было! – услышал Том его неожиданно писклявый голос. – А где же остальные? – он повернулся и скорчил разочарованную мину. Он вообще не замечал короля, который лежал неподалёку и бледнел то ли от гнева, то ли от небольшой раны на шее. Кровь из неё, кстати, уже не капала.
- Но они уже скрылись, говорю вам! Остались только эти, – воскликнул Аксель и указал на валяющихся без чувств разбойников, но придворный строго взглянул на него, и рыцарь тут же добавил, - К счастью для Его Величества, эта битва обошлась ему почти без потерь…
- Да что вы говорите! – нервно воскликнул придворный, тут же отвернулся от разбойников и подбежал к королю. Он оттолкнул Рю и аккуратно схватил короля за плечи, быстро осмотрел. Судя по его лицу, ничего серьёзного не было, но это успел заметить только Том. Принц скривился, но вспомнил, что именно этот мужчина одевал его пару дней назад, когда все слуги дворца были убиты. – Вы посмотрите, у Его величества рана на шее! Это же просто катастрофа! – Воскликнул мужчина и хлопнул по щекам руками, словно разыгрывал сценку, а не действительно волновался за короля.
Мари что-то промычала, а рука сама по себе дёрнулась, будто тело хотело подняться, но Том тут же рукой заставил его лечь обратно. Это оказалось нетрудно, ведь силы сейчас у Мари было меньше, чем у младенца.
- Спасибо, Альфред, друг мой, ты очень вовремя, - промычал король, обращаясь к придворному. – Там девушка, она, похоже, не совсем в порядке, не мог бы ты позвать врачей?
Альфред кивнул, но вид у него был слишком рассеянный. Он провёл рукой по полу, снова похлопал по плечу короля и только тут всё-таки заметил бледную девушку. Но стоило ему приблизиться, он в ужасе прикрыл глаза: раны производили страшное впечатление. Они уже не кровоточили, и голову от тела просто отделяла огромная дыра. Том понимал его: ему самому стоило огромных трудов находиться здесь, не дрожать и терпеть. Ждать, пока Мари придёт в норму.
Придворный не без отвращения поднял голову за волосы, осмотрел и уставился на Тома. В его глазах читалось сочувствие.
- Боюсь, мы уже ничем не сможем вам помочь, молодой человек. Вы же понимаете, что девушка… умерла?