Но Том не собирался присоединяться к общему веселью: ему казалось, что весь этот праздник так же безобразен, как, например, безудержное веселье шаманов перед жертвоприношением. Парень сидел под яблоней неподалёку от костра, там, где его надёжно скрывала тень деревьев. Задумчиво жуя припасённый до начала праздника пирог, Том ловил редкое тепло и… продумывал план побега. Ему было бы совершенно плевать на то, что сказал ему сын старейшины, и он бы сбежал ещё сегодня, выбросив все доспехи, если бы не заявление Дибреля: «Если уж старейшина сказал, не дезертируй. Тебя выгонят из деревни, а такой, как ты, не проживёт долго в лесу, ясно? Лучше посиди в кустах, а потом скажи, что тебя просто не было видно, но ты сражался. Я так и сделал, и видишь, прожил же жизнь, да?».
Прожил он жизнь, как же. Если Тома когда-нибудь спросят, что он думает об этом, он бы точно ответил: «Лучше сбежать, немного победствовать, но прожить короткую нормальную жизнь вдали от этих психов, чем жить долго, пребывая верным своим принципам, чтоб тебя эти психи сами потом ненормальным считали».
Его вывел из задумчивости громкий голос старейшины. Раскатом грома он разнёсся по поляне, и Том невольно хмыкнул, глядя на то, как разоделся старейшина для этого случая: новая мантия, венец на голове; в руках, определённо, кубок с дорогостоящим вином, и, будто бог, старик специально встал повыше, будто бы уже считал себя победителем этого сражения. Том не мог не заметить очередной хитрый трюк с его стороны: Йойтс специально выглядел уверенным в том, что наша деревня в стократ лучше Нишда, и точно завтра разгромит их.
- Воины! – объявил старик. – Будущие властители мечей, наши защитники и те, кто завтра утрёт нос наглому Нишду! Вы, защищая свою честь и свою деревню, завтра на рассвете отправитесь на поляну Бамбероуд, где докажете всему лесу, что Крул – самая сильная деревня!
Было видно, что, только старейшина начал свою речь, боевой дух глупых вояк поднялся до небес. Они согласно взревели, и Том в своём укрытии закатил глаза.
- И пусть сегодня не все из вас храбры и сильны, пусть завтра останутся только те, кто достоин деревни-победителя! – Уже менее громко провозгласил Йойтс, но парень прекрасно расслышал его намёки.
Том заскрежетал зубами. Не в его ли это огород камешек был? Старейшина что, хочет его смерти? Ну и пусть! Раз он им не нужен, то они ему и подавно.
****
На следующее утро, только рассвело, ровно в полседьмого утра Тома, стремительно натягивающего на себя хауберку поверх поддоспешника, торжественно выпнули из дома. Схватив всю остальную тяжёлую броню, он на ходу натягивал её, спеша к месту встречи войска: не хотел опоздать. Сегодня он решил вести себя как можно лучше, но не потому, что проснулась совесть, а потому, что это вызовет меньше подозрений.
Надо сказать, Том и маршировать не умел, так что, только армия нестройным рядом двинулась в лес, парня сразу затолкали, и он оказался в самом тылу. Поднимать ноги в таких жёстких железках было делом трудным, и вскоре, только Том понял, что на него не обращают внимания старшие, стащил наколенники и бросил их в ближайшие кусты. Проходящие мимо солдаты подшучивали над ним, а Том лишь задирал нос, про себя называя из глупыми самоубийцами.
Ещё не было и девяти, когда они добрались до места назначения: из-за длинных ветвей деревьев виднелась опушка Бамбероуд, славившаяся своим густым земляничником. Но что, спрашивается, дополнительные запасы на зиму перед грозной армией, которой только и подавай, что врагов?
И враги уже прибыли на место: спрятавшись чуть поодаль от основных сил, Том видел уйму пар глаз в лесу на другой стороне опушки.
Неожиданно Йойтс вышел вперёд, выдавая не только себя, но и свою армию на радость врагам. Том схватился за волосы, но на поляну вышел и старейшина деревни Нишд. Они, медленно приблизившись друг к другу, обменялись рукопожатиями, и Том хмыкнул про себя, удивляясь, откуда это вояки такие джентльмены. Йойтс что-то тихо сказал другому старейшине, тот что-то прошептал в ответ, и они, обернувшись к своим армиям, объявили, что сражение начнётся, только старики переступят за порог опушки.
Парень на миг удивился таким любезностям, но потом у него бешено заколотилось сердце. «Надо бежать!» - твердило ему всё его существо. И Том был согласен с ним: не дожидаясь, пока Йойтс и его коллега, развернувшись к своим армиям, пойдут в разные стороны, парень принялся судорожно сбрасывать с себя тяжёлую броню. Несгибаемыми пальцами Том скинул с себя железные башмаки, затем шлем, наплечники, и…