Я залилась смехом:
— Я родилась годом раньше, сэр Ральф. Лафит за мамà и сотерн за меня! Великолепно!
Подали десерт, и после бокала сотерна я была совершенно безнадежно пьяна. Выражение триумфа на лицах англичанок внезапно разозлило меня. Я повернулась со всем пьяным достоинством, какое сумела собрать, и сказала им нечто настолько оскорбительное, что, вспоминая об этом, до сих пор краснею. Хотя за свою долгую карьеру пьяницы я делала и кое-что похуже, это было первое и самое унизительное. За столом повисло потрясенное молчание, а затем грянул ошеломленный хохот брата Джона, Артура. Я встала, намереваясь театрально, с негодованием покинуть комнату. Но голова закружилась, я потеряла равновесие и упала прямо на стол, разбивая тарелки.
— Мари-Бланш! — закричал Джон, вставая. — Мари-Бланш, что с тобой?
Ответить я не успела, меня мучительно затошнило.
— Господи! — Артур с отвращением отодвинулся от стола. — Она заблевала весь стол. Господи боже мой! А еще говорила о напрасной трате вина!
— Заткнись, Артур! — рявкнул Джон.
— Боже мой, — с удивлением проговорил сэр Ральф, — пожалуй, я слишком напоил бедную девочку.
— Напоил? Господи, отец, вы весь вечер накачивали ее вином. — Джон подошел ко мне, попробовал поднять. — Ей всего семнадцать, к тому же такая маленькая. Она не может выпить столько, сколько вы, сэр.
— Ты прав, мой мальчик, — сказал сэр Ральф. — Да, совершенно прав. Это целиком моя вина. Прости, пожалуйста.
— Ладно, Джон, — сказала Беатриса, даже не пытаясь прийти ему на помощь. — Никто не заставлял ее пить, верно? Она могла отведать глоточек каждого, как мы все.
— Она нервничала. — Джон попытался защитить меня. — Вы обе так смотрели на нее с первой же минуты, с возмущенным презрением. Она просто старалась быть вежливой с отцом и показать, что ей нравятся его прекрасные вина. Господи, неужели никто из вас мне не поможет?
— Я к ней не прикоснусь, — сказал Артур. — Она вся в блевотине.
Услышав звон разбитых тарелок, пришел дворецкий, мистер Стэнли.
— Стэнли, — безмятежно произнесла леди Харриет, — боюсь, нашей юной гостье стало плохо. Несчастный случай.
— Да, мадам, я вижу, — сказал дворецкий с превосходно непроницаемым видом.
— Будьте добры, помогите мистеру Гесту отвести ее к ней в комнату, — сказала леди Харриет. — И может быть, пришлете Лилиан наполнить ванну и умыть ее? А ее платье отошлите в прачечную, прошу вас, Стэнли.
— Слушаюсь, мадам, — сказал Стэнли с коротким поклоном. — Я обо всем позабочусь.
— Ну что ж, дорогой, — обратилась леди Харриет к Джону, — позднее ты скажешь спасибо отцу, что он раскрыл некоторые наклонности этой несчастной молодой особы.
— Что вы имеете в виду, маменька? — спросил Джон.
— Только то, что в таких обстоятельствах я бы пересмотрела ваше весьма поспешное предложение, — ответила она. — По крайней мере, отложила бы его, пока вы не узнаете об этой девушке побольше. Думаю, нет нужды говорить, что подобные неприятности с выпивкой нередко бывают хроническими.
Я была в полусознательном состоянии, ноги не шли, я не могла двигаться без посторонней помощи, но даже в этом ступоре осознала, что Джон не ответил матери.
5
Если судьба моей первой помолвки и не была решена пьяной сценой, какую я учинила за ужином, ее решили дальнейшие события той ночи. Мистер Стэнли с Джоном отвели меня в мою комнату, а горничная Лилиан поднялась наверх набрать ванну и помочь мне снять грязное платье. Целый час я лежала в горячей ванне с душистым маслом, а Лилиан при необходимости добавляла горячей воды. Она принесла мне чашку чая. Очистившись от изрядной части алкоголя, я начала приходить в себя.
— Господи, что я наделала? — пробормотала я. — Джон никогда на мне не женится. Кажется, я оскорбила его мать и сестру.
Лилиан, девушка с молочно-белым лицом, едва ли намного старше меня, смотрела в сторону, опустив глаза, и молчала.
— Вы ведь слышали, да, Лилиан? — спросила я.
— Вас все на кухне слышали, мисс. До сих пор об этом говорят.
— Что я им сказала? Я не помню. Пожалуйста, скажите мне.
— Я бы предпочла не повторять, мисс, — густо покраснев, сказала горничная.
— Скажите. Скажите мне в точности, что я сказала, Лилиан.
— Вы правда хотите, мисс?
— Да.