Лошади тронулись, и под веселый перезвон бубенчиков экипажи покатили по шумному бульвару. Рене, точно завороженная, не сводила глаз с города за окошком. Как и во всех больших городах, то, что новоприбывшим казалось полной анархией и неразберихой, на самом деле подчинялось некоему подспудному порядку, собственному отчетливому ритму.
— Боже мой… — пробормотала графиня. — Какой хаос!
— Придется вам привыкать, дорогая, — сказал граф с напускным скучающим безразличием, почти не глядя в окно. — Таков теперь наш новый дом.
2
Дом виконта в Каире — назывался он «Розы» за пышные цветники, — оказался еще роскошнее, чем воображало семейство, — настоящий дворец с огромными комнатами и высоченными потолками, белые оштукатуренные стены увешаны громадными живописными полотнами и старинными египетскими гобеленами, которым, казалось бы, место в музейиой коллекции. Пол, выложенный полированным камнем, устилали дорогие персидские ковры, мебель сплошь из резного экзотического дерева. Грандиозный холл окаймляли по обеим сторонам каменные пьедесталы с античными бюстами и бесценными вазами, он вел к центральной лестнице с золочеными перилами. Рене представила себе египетскую царицу Клеопатру, как та, увешанная драгоценностями, в летящем белом одеянии, величественно спускается по ступеням, чтобы приветствовать возлюбленного, преклонившего колени внизу.
Рене и мисс Хейз поместились в смежных комнатах второго этажа, прямо напротив покоев виконта. Каждая из комнат, отделанных в английском стиле, имела собственную ванную — неслыханная роскошь.
Графу и графине отвели покои в противоположном крыле дома. Осмотрев комнаты, граф громовым голосом вскричал на весь коридор:
— Но, Габриель, что это значит?! Здесь нет биде.
— Совершенно верно, Морис, — со смехом отозвался Габриель, — но если вы не забыли, в вашем старом доме была одна ванная на всю семью. На случай, если вам захочется вымыть задницу, предлагаю просто принять ванну!
Букеты свежих цветов украшали в «Розах» каждое помещение, и коптская домоправительница, мадам Мезори, ежедневно их меняла. Маленькая, энергичная, деловитая женщина бегло говорила на нескольких языках, надзирала за персоналом, состоящим из призрачно-бесплотных слуг-суданцев, которые словно бесшумно летали по дворцу, всегда деликатно исчезая за углом или в дверном проеме, как раз когда кто-нибудь из семейства входил в комнату, и оставляя после себя лишь едва ощутимый аромат благовоний и что-то вроде тающего отпечатка своего присутствия.
В собственном доме виконт немедля упрочил свою позицию главы семьи и более ни в чем не уступал старшему брату, даже для виду. Каждый вечер за полчаса до того, как переодеться к ужину, Габриель приходил в комнату Рене. Там он инструктировал ее, наставлял, проверял ежедневные уроки, теперь уже полностью взяв на себя роль отца. Однажды граф и графиня заглянули в этот час к Рене и нашли свою дочь сидящей на коленях виконта, оба о чем-то шептались.
— Дочь моя, — заметил граф, — ты похожа на куклу чревовещателя.
— Я готовлю ребенка к роли главы моей деловой империи, — пояснил виконт.
— Я вижу, Габриель, — отвечал граф.
— О да, прелестно, — вставила графиня. — Мы четырнадцать лет воспитывали ребенка, чтобы теперь у дяди была кукла для игр.
— Невысокая цена за ее будущую финансовую безопасность, Анриетта, — сказал виконт.
— Вот как, Габриель? А я вот сомневаюсь, — отозвалась графиня.
Рене быстро усвоила, что дядя Габриель — суровый наставник. Хотя в Египте виконт возложил ее обучение на мисс Хейз, он выказывал особый личный интерес к ее успехам в арифметике, ведь эта наука представлялась ему куда более полезной для ее будущего, нежели изучение литературы, истории или искусства, которому отдавала предпочтение гувернантка.
— При всем уважении, виконт, — как-то раз сказала ему мисс Хейз, — я, конечно, признаю важность солидной подготовки по математике, однако пребывание в Египте дает мисс Рене чудесную возможность изучить великие пирамиды и фараонов, Рамзеса Второго и Третьего, а также посетить музеи и исторические памятники. Эта страна такая древняя, такая богатая историей. Математикой девочка всегда сможет заняться дома, во Франции.
— На дворе двадцатый век, мисс Хейз, — серьезно ответил виконт, — и в мире вот-вот начнется война. Никто гроша ломаного не даст за фараонов и пирамиды, и эти предметы не помогут ребенку управлять моими делами, когда придет время. Нет, будьте любезны сосредоточить усилия на арифметических уроках.