Несколько вечеров в неделю граф и виконт ужинали в клубе «Мохамед Али», частном мужском клубе, куда женщины, разумеется, доступа не имели. И лорд Герберт безошибочно являлся в «Розы» с необъявленными визитами именно тогда, когда мужчин не было дома, причем всегда выражал удивление, что принимает его одна графиня. Лорд Герберт обладал изысканными британскими манерами, носил превосходные костюмы с Савил-Роу[5] и обувь, сшитую на заказ фирмой «Джон Лобб лимитед»[6], а наведываясь к графине, никогда не забывал захватить свежие цветы.
Внимание его светлости льстило графине и занимало ее, ведь она все больше отдалялась от мужа и от любовника, уже в Париже и еще больше после переезда в Египет. Возможно, виной тому воздух пустыни, насыщенный пряными ароматами и древностью, а возможно, просто экзотическая атмосфера Каира, но европейцы почему-то вели себя здесь иначе, не слишком строго соблюдали, а порой вовсе забывали нравы и социальные условности своей родины.
Будто в насмешку над графом и виконтом, графиня, например, стала в Каире подкрашиваться — смелый и, как кое-кто считал, даже вульгарный акт личного тщеславия, на который она никогда бы не осмелилась во Франции. А невинный на первых порах флирт, когда она благоприлично принимала лорда Герберта в саду или в гостиной «Роз», быстро дошел до того, что в отсутствие мужа и Габриеля графиня начала — весьма шокирующе — принимать англичанина у себя в спальне. И даже по вечерам выходила с лордом Гербертом — открыто поужинать в ресторане, а потом танцевать с ним в каирских ночных клубах, откуда иной раз возвращалась в «Розы» лишь под утро.
Граф и графиня все больше жили в Каире каждый своей жизнью, однако, когда близкие друзья графа по клубу «Мохамед Али» стали упоминать, что видели графиню в городе с изящным англичанином, граф в конце концов как-то утром в саду «Роз» призвал графиню к ответу.
— Что все это значит, Анриетта? — рявкнул он. Такова была одна из самых любимых его фраз, предполагающая, что все имеет подспудное значение, каковое он намерен полностью выявить. — Я слишком долго закрывал глаза на ваше вопиющее поведение. Вы и лорд Герберт устраиваете очень большой скандал. В самом деле, вы делаете себя посмешищем. И меня тоже. И всю семью.
— Я полагала, вас обрадует, что лорд Герберт развлекает меня, Морис, — спокойно ответила графиня.
— С какой такой стати подобные вещи должны меня радовать, Анриетта? — спросил граф.
— Я наслышана о тосте, который вы произнесли в своем клубе, Морис. — Графиня подняла руку, как бы держа в ней незримый бокал, и изобразила громовой голос мужа: — «Выпьем, господа, за наших лошадей, за наших жен и за тех, кто их объезжает!»
— Что-что? — взревел граф. — Кто вам это сказал?
— Лорд Герберт, конечно, — отвечала графиня. — Мы очень смеялись, он и я.
— Мерзавец! — прогремел граф. — Как он посмел! — Разумеется, во всех дворянских клубах существовало негласное правило не разглашать тамошние доверительные высказывания и беседы, и прежде всего не посвящать в них женщин, особенно жен. — Какой воспитанный человек станет повторять такое даме?
— Мой вопрос, Морис, — сказала графиня, — о другом: прежде всего, какой воспитанный человек станет говорить подобные вещи о своей жене? Мы с лордом Гербертом вполне откровенно беседуем друг с другом обо всем. Он полагает, в семье меня недооценивают.
— Значит, это правда, Анриетта, лорд Герберт — ваш любовник?
— Почему вы спрашиваете, Морис? Хотите произнести тост о нем?
— Боюсь, вы не оставляете мне выбора, придется вызвать мерзавца на дуэль. Я потребую сатисфакции, это единственный способ восстановить честь семьи.
— Лорд Герберт — цивилизованный человек. Я искренне сомневаюсь, что он станет участвовать в дуэли. Кстати, муж мой, ваши дуэльные шпаги остались во Франции.
Возмущение графа как будто бы остыло, он вдруг заговорил ностальгическим тоном:
— Помните, дорогая, как я срезал мяснику кончик носа, когда он не выказал вам должного почтения?
Графиня рассмеялась.
— Разве можно об этом забыть! — уже мягче сказала она. — Этим вы раз и навсегда снискали в округе славу непревзойденного фехтовальщика. И с тех пор никто не смел бросить вам вызов.
— Конечно, я бы предпочел сразиться с лордом Гербертом на шпагах, — сказал граф. — Но, без сомнения, сумею добыть в Каире пару дуэльных пистолетов.