— Я решил поехать с дочерью на ужин к леди Уинтерботтом, — объяснил он. — Пора представить ее каирскому обществу.
В карете дядя Габриель пригладил волосы Рене и с похвалой посмотрел на нее:
— Ты хорошеешь с каждым днем. Я горжусь моей дочкой.
— Мамá будет в ярости, узнав, что вы возили меня сюда, — сказала Рене, когда карета свернула на подъездную дорожку «Мена-хауса».
— А какое мне дело, чтó думает твоя мать? — ответил виконт. — Ну вот, приехали. Иди так, как я тебя учил. Не бегом и не вприпрыжку.
— Я не ребенок, дядюшка.
«Мена-хаус» оказался даже больше и роскошнее, чем «Розы», но у Рене не было времени любоваться им, ведь, едва только они вошли, у нее возникло пугающее впечатление, будто все взгляды устремлены на нее. Леди Уинтерботтом встретила их улыбкой и с легкой иронией сказала Габриелю:
— Как умно с вашей стороны приехать с дочерью, виконт. А где сегодня ее маменька?
— Дома, боюсь, у нее болит голова, — солгал Габриель.
— В самом деле? — Леди Уинтерботтом издала короткий циничный смешок. — Забавно. Лорд Герберт нынче тоже в отлучке. Видимо, предпочел поужинать в клубе, а не у меня. Однако, господин виконт, вы будете рады узнать, что моя племянница Софи Корде только что неожиданно приехала в Каир и проведет нынешний вечер с нами. Мне известно, что ей очень хочется повидать вас. — Леди Уинтерботтом заговорщицки понизила голос: — Полагаю, она хочет безотлагательно обсудить с вами некую личную новость.
В этот самый миг Рене, с интересом и одновременно с ужасом глядя на прочих элегантных гостей, заметила Софи, которую последний раз видела в версальском ресторане.
— Прошу прощения, — сказала леди Уинтерботтом. — Я должна встретить других гостей. Господин виконт, пожалуйста, угощайтесь шампанским и общайтесь с друзьями.
— Несносная старая ведьма, — тихонько пробормотал виконт, когда леди Уинтерботтом отошла.
— Дядя, — прошептала Рене. — Она вон там, у стены. Эта Софи, она смотрит на нас.
— Да, знаю, я заметил. Не обращай внимания и не смотри на нее.
— Что она здесь делает?
— Гостит у тетки. Я же сказал, перестань смотреть на нее.
— Она приедет с визитом в «Розы»?
— Отнюдь. Ее не приглашали. Не тревожься.
— Вы опять будете заниматься с ней любовью? — выпалила Рене.
— Что ты сказала, дитя?
— Я знаю, она была вашей любовницей. По крайней мере, одной из.
— Моя любовная жизнь тебя не касается, барышня. Отшлепаю за такие речи!
— Только не здесь, дядюшка, пожалуйста! — испугалась Рене.
Виконт рассмеялся:
— Ты прелесть. Ладно, подожду до возвращения домой.
Рене изо всех сил старалась не смотреть на Софи, но та в течение всего ужина глаз с нее не сводила. В конце концов Рене собралась с духом и перехватила ее взгляд. И ее сразу же захлестнуло странно победоносное ощущение, просто оттого, что она здесь, сопровождает дядю и, стало быть, имеет некое право собственности, имеет полномочие. Еще совсем девочка, Рене почувствовала свою природную силу и превосходство. Инстинктивно осознала, что в конечном счете миром, где формально правят мужчины, властвует женщина и что ее выживание и процветание зависят от умения манипулировать этим миром, использовать его силу в своих интересах.
Мимоходом кивнув Софи и обменявшись с нею любезностями в компании других, Габриель весь вечер ловко избегал разговора наедине. Вскоре после ужина он распорядился подать карету и поспешно увел Рене.
— Ты превосходно сыграла свою роль, дочь моя, — сказал он. — Отныне я всегда буду брать тебя с собой. Ты защищаешь меня от гарпий!
5
На следующий же день Софи Корде появилась у дверей «Роз», где ее встретил привратник, тучный лысый евнух в белых одеждах по имени Омар.
— Я пришла повидать господина виконта де Фонтарса, — сказала Софи. — А также мадам графиню де Фонтарс, если она дома.
— Как о вас доложить, мадемуазель? — осведомился Омар; голос у него был до странности тонкий, а лицо — розовое и пухлое, как у огромного младенца.
Софи вручила Омару свою визитную карточку.
— Вы договаривались с господином виконтом о встрече, мадемуазель? — спросил привратник, изучая карточку.
— Нет, однако полагаю, виконт тем не менее ожидает меня, — ответила она.
— Прошу за мной, мадемуазель. — Омар слегка поклонился.
Он провел Софи в переднюю, где ее немедля окружили дворецкий Аслан и трое из его мрачноватых суданских клевретов, умело ограждавших виконта, в частности от неугодных посетительниц, которые регулярно вереницей тянулись в «Розы». По установленным в доме правилам, без разрешения виконта ни одну не допускали дальше передней.