Молчаніе воцарилось тогда, когда священникъ взошелъ на каөедру. Я подумала, что онъ станетъ говорить проповѣдь, а онъ началъ объявлять о предстоящихъ бракахъ: при каждомъ имени бабы съ улыбкой шептались направо и налѣво.
Мысль о молитвѣ даже не пришла мнѣ въ голову. Я смотрѣла, какъ молилась Мартина, стоя на колѣняхъ. Пряди ея вьющихся каштановыхъ волосъ выбивались изъ-подъ кружевного чепчика. Она была широка въ плечахъ, и ея тонкую талію обхватывала черная лента. Отъ всей ея фигуры вѣяло чистотой и свѣжестью.
А настоятельница говорила мнѣ, что всѣ пастушки грязнухи.
Я представила себѣ Мартину среди овецъ, въ короткой полосатой юбкѣ, въ чулкахъ, плотно прилегавшихъ къ ногамъ, въ сабо, обтянутыхъ кожей, которые она чистила ваксой, какъ башмаки. Однако, она была хорошей пастушкой. Фермерша говорила, что она хорошо знаетъ каждую овцу въ стадѣ.
Когда мы выходили изъ церкви, Мартина, бросивъ меня, подбѣжала къ какой-то старушкѣ, которую она нѣжно обняла. Потомъ я потеряла ее изъ виду, и оставшись одна, не знала куда итти.
Недалеко отъ меня виднѣлась харчевня Бѣлаго Коня. Гулъ голосовъ и звяканіе посуды доносились оттуда. Люди кучками входили въ нее и скоро на площади не осталось ни души.
Я собиралась войти уже въ церковь и подождать, пока придетъ за мною Мартина, какъ вдругъ увидѣла Евгенія, который бѣжалъ ко мнѣ. Онъ взялъ меня за руку и сказалъ смѣясь:
— Ну, еслибъ у тебя платье было не такое желтое, я навѣрно тебя забылъ бы.
Онъ посмотрѣлъ на меня съ усмѣшкой.
Онъ отвелъ меня къ учителю и попросилъ его дать мнѣ позавтракать и повести гулять вмѣстѣ съ дѣтьми.
На учителѣ платье было, какъ у господъ въ городѣ, а на Евгеніи — синяя блуза, и я очень удивилась, услыхавъ, что они на ты.
Въ ожиданіи завтрака учитель далъ мнѣ почитать книгу со сказками, и, когда пришло время прогулки, я бы предпочла остаться одна дочитывать книгу.
Въ деревнѣ на площади парни и дѣвушки танцевали въ пыли на солнцѣ. Ихъ подскакиванія мнѣ показались странными и ихъ веселье слишкомъ шумнымъ.
Какъ будто чувство глубокой печали шевельнулось во мнѣ, и когда поздно вечеромъ повозка привезла насъ обратно на ферму, я почувствовала истинное облегченіе отъ тишины и аромата полей.
Черезъ нѣсколько дней, когда я гнала стадо съ поля, одинъ баранъ, который шелъ вдоль изгороди, вдругъ сдѣлалъ огромный прыжокъ. Подбѣжавъ я увидала, что у него изъ носа идетъ кровь. Я подумала, что онъ оцарапался о шипы и вымывъ ему морду перестала думать о немъ. Но на слѣдующій день я страшно испугалась, увидя, что голова у него стала величиной съ туловище. На мой крикъ прибѣжала Мартина и стала такъ кричать что всѣ сбѣжались.
Я объяснила, что случилось наканунѣ, и хозяинъ сказалъ, что барана должно быть укусила гадюка.
Приходилось обмывать ему морду и не выпускать изъ стойла, пока не пройдетъ опухоль.
Я была рада поухаживать за бѣднымъ животнымъ, но какъ только осталась одна съ нимъ, меня обуялъ ужасъ.
Эта чудовищная голова, которая покачивалась на маленькомъ туловищѣ, вызывала у меня безумный страхъ. Непомѣрно большіе глаза, огромный ротъ, прямо торчащія уши, — все это вмѣстѣ превращало барана въ такое чудовище, которое трудно себѣ вообразить. Онъ все время стоялъ посрединѣ стойла, какъ бы боясь удариться о стѣнку. Я пыталась подойти къ нему, говоря себѣ, что это не больше, какъ баранъ. Но стоило ему повернуть ко мнѣ голову, и я стрѣлою летѣла къ двери. Всетаки я чувствовала къ нему большую жалость и минутами мнѣ чудился упрекъ въ этомъ покачиваніи головы направо и я налѣво. Тогда все у меня мѣшалось въ головѣ и я чувствовала, что схожу съ ума. Я поняла вдругъ, что способна дать ему умереть съ голоду.
Я разсказала объ этомъ пастуху, и онъ согласился ходить за бараномъ, пока не спадетъ опухоль. Онъ смѣялся надо мною, говоря, что не понимаетъ, какъ это можно такъ бояться больного барана.
Мнѣ въ свою очередь удалось оказать ему услугу, и я была очень довольна.
Какъ то утромъ, отвязывая быка, онъ поскользнулся и упалъ передъ нимъ. Быкъ обнюхалъ его, отдуваясь и сопя. Это былъ молодой бычекъ, взрощенный на фермѣ, который начиналъ дурить.
Пастухъ боялся, чтобъ онъ не началъ бѣситься и былъ увѣренъ, что быкъ не забудетъ какъ онъ лежалъ на землѣ передъ нимъ.
Мнѣ хотѣлось успокоить его, но я не знала, что сказать. Я была очень удивлена, увидя вдругъ, какой онъ старый: онъ бросилъ шапку на землю, и я впервые замѣтила, что у него совсѣмъ сѣдые волосы.
Весь день я думала о немъ и утромъ пока коровы выходили одна за другой, я не могла удержаться, чтобы не войти въ коровникъ.