— А как же твое возвращение домой, на твою Землю, к твоим людям, в твоё время? Мы можем вернуть тебя туда хоть сейчас.
Мариан не увидела, она почувствовала движение Егорыча, и жестом остановила его.
— Я сказала — за меня не решайте. Я сама найду дорогу обратно. И домой вернусь, но тогда, когда буду знать — никакая чума не грозит этому миру. Это тоже моя земля, и мои люди, и моё время, раз уж я здесь. А если ещё раз попробуете лезть в мою голову, отдам все силы, но сотру вас в порошок. Такого я никогда и никому не позволяла!
Фигуры сблизились, и Мариан почувствовала, как на мысленном уровне они совещаются. Потом одна тень выпрямилась и, протянув руку к Егорычу, произнесла:
— Ты существо древней крови, принадлежишь к старшим. Неужели ты поддержишь людей?
— Поддержу, — старик спокойно кивнул. — Вы, детки, промахнулись и стали искать не то. Эти дети, — он кивнул на молодую пару, стоявшую посредине зала, — сильнее вас и меня вместе взятых, если объединят свои силы. Они справились бы и без меня. Но я большую часть жизни положил на помощь "жалким людям". Ведь именно такое определение вертится у вас на языке, не так ли? Они не жалкие, они просто очень молоды по сравнению со мной и мне подобными. Но вы, хоть родились позднее меня, по сравнению со мной стары. Ваша мечта о небе прекрасна... Нет, была бы прекрасна, если бы не заслонила от вас того, что придёт время, и небо будет принадлежать людям, как и земля. Они сравняются с нами, представителями древней крови, и обгонят нас. В них сила бОльшая, чем в нас. А вы тратите отпущенное время на пустые происки. Ваш путь ведёт в тупик!
— Он тоже так твердит, — шёпот стал злым. — Он сам может владеть небом, а нас лишает этого...
— Небо нельзя дать или отнять, если оно в душе, а не в голове. Постарайтесь вернуть его в души, тогда обретёте крылья.
Головы под капюшонами поникли.
Девушку пронзила острая жалость. Она не могла понять и половины сказанного, и собиралась требовать у Правителя объяснений, пусть даже с ножом у горла. Но эти существа надо пожалеть. Когда её чувства долетели до них, они приподняли головы, и ещё раз внимательно осмотрели девушку, не пытаясь, впрочем, теперь проникнуть в её мысли.
— Приводи её.
Они развернулись и выскользнули из зала. Когда двери за ними закрылись, некоторое время присутствовавшие молчали. Мариан понимала, кроме Правителя и Егорыча никто, включая её саму, не понял, произошедшего. Но произошло нечто важное. Присутствовавшие что-то обсуждали вполголоса. И только она одна, как обычно, не понимает ничего.
Это опять разозлило.
Девушка развернулась, и, не спрашивая разрешения, вышла из зала.
Влетев разъярённой фурией в свои покои, словно на стену налетела — её ждали. Она совсем забыла о новых братьях и Изель, ожидавшей госпожу. Мариан глубоко вдохнула и досчитала сначала до десяти, потом до двадцати. Немного помогло. Собравшаяся компания неплохо себя чувствовала. Когда она открыла дверь, слышался смех.
Старший поднялся, представился сам и представил братьев.
— Мы ждали вас, госпожа. Матушка велела идти к вам и узнать, чем мы можем быть полезны. Мое имя Итор, это Герис — средний брат, а это младший — Сатор, — молодой человек вскочил и отвесил шутовской поклон. — Как видите, наш семейный шут. Разговаривать с ним в состоянии только матушка. Она единственная кто не реагирует на его шуточки, но просила предупредить вас о них. Я уж подумал, нельзя ли его пристроить ко двору на роль уже не семейного, а придворного, шута.
— Братец, как всегда, в своём репертуаре. Госпожа, матушка просила и меня кое о чём...
Мариан приподняла бровь. Молодой мужчина стрельнул глазами в брата и продолжил:
— Просила предупредить — большего зануду и перестраховщика чем Итор, надо искать очень долго! Причём без шансов такового найти.
— Ну, это я переживу. Рядом со мной место найдётся и шуту, и перестраховщику. Вы друг друга уравновесите. А вот ко двору в шуты взять не могу. Зачем расходовать средства из казны? Он ведь получает удовольствие от своих выходок? — Мариан посмотрела на Итора, и дождалась, когда тот с преувеличенно серьёзным видом кивнул. — Так зачем тратить государственные средства, если он может работать бесплатно, просто из любви к искусству?
Присутствовавшие посмотрели на младшего брата, который в это время блестяще разыграл поражённого в самое сердце. Ещё миг и он скончается от огорчения. Все рассмеялись.
Мариан с интересом осмотрела троицу и поразилась, насколько они не похожи ни на отца, ни на мать. Те оба невысокие, пухлые, как сдобные булочки. Эта троица как на подбор — высокие, тонкие в кости, жилистые. Хотя они не выглядели силачами, в их жилистости крылась сила как в тончайшем клинке. Братья опасны, если решат сделать человека своим врагом.
Открытые спокойные взгляды, уверенная речь выдавали людей, которые считали унизительным лгать, изворачиваться, предавать. Вместе с тем в глазах светился недюжинный ум, особенно у младшего. Он производил впечатление простоватого весельчака, но стоило Мариан присмотреться, поняла — остроте ума этого юноши могут позавидовать многие зрелые мужи. Сразу вспомнила Брая. Троица определёно нравилась.
— Мне не нравится, когда вы называете меня госпожой. Давайте договоримся, при посторонних правила приличия и прочая чушь заставят нас вести себя как принято. Но, когда вокруг только свои, перейдём на имена. Изель, к тебе это, между прочим, тоже относится. Не выношу, когда вокруг меня кланяются и отвешивают реверансы.
Молодые люди переглянулись. Словно дуновение пролетело по комнате. Мариан сразу распознала его — сила. Вот это да! Дети господина Чороина умели пользоваться силой!
— Мы согласны, Мариан, — Итор сказал это так легко и просто, словно никогда иначе к ней и не обращался. — А теперь скажи — чем можем быть полезны. Прошу учесть, отец, когда зашёл разговор (он, знаешь ли, много о тебе говорил), просил, если с ним что случится, позаботиться о тебе. Но приказал не принимать должностей при дворе. Даже если Правитель будет предлагать.
— Я и не могла бы предложить вам должности. Не хочу вмешиваться в дела Правителя. Но если бы вы могли...
— Говори, не мнись, сестричка!
Сатор умильно посмотрел на неё и скорчил гримасу, в ответ на осуждающий взгляд молчавшего Гериса.
— Я, понимаете, ещё ни разу не выходила в ваш город, ничего здесь не видела. Можно погулять? Только без сопровождения толпы, которую, ручаюсь, меня заставят взять?
Молодые люди опять переглянулись. Герис спросил:
— Прости, но как отнесётся к прогулке твой супруг?
— Хочешь честно? — он кивнул. — Мне всё равно как он к этому отнесётся. Я устала сидеть на привязи. За всё время в этом мире, провела вне стен замка несколько часов. Я хочу посмотреть не на лица придворных, вынужденно мне улыбающихся, а на нормальных людей. Хочу пройтись так, чтобы никто не знал, что я супруга Правителя (скажите, какая важная должность)! Хочу послушать не торжественное музицирование, а уличные песни, слышала их сегодня краем уха. Я много чего хочу, — она перевела дыхание. — Понимаете меня?
Мариан сама поразилась, как тоскливо прозвучали последние слова.
— Хорошо!
Герис являлся, видимо, самым решительным из братьев, Итор и Сатор перевели дух, решение принято.
— Собирайся, но мне кажется, предупредить кого-нибудь всё же стоит. В конце концов, тебя могут начать разыскивать.
— И ещё, уж прости, сестричка, — хмыкнул Сатор, — но не понять кто ты, не сможет никто. Ты слишком отличаешься он нашего народа. Однако спокойную прогулку мы тебе обещаем!
Со смехом увернувшись от подзатыльника Гериса, Сатор опять дурашливо схватился за голову.
Все рассмеялись.
Мариан кивнула и махнула рукой Изель, сидевшей молча с неодобрительным видом. Когда они оказались в гардеробной, Изель решила выказать тревогу.
— Госпожа... — осеклась под укоризненным взглядом Мариан. — Хорошо! Мариан, тебе не кажется, это опасно? Маг на свободе.